Не жизнь, а сказка
Шрифт:
— Древний дух, древний дух, оживи! Свою шкуру, свою шкуру покажи! Шкура древняя, кровью подписанная…
— Надеюсь, она знает, что делает, — тихо сказал Иван Шимми, вспоминая барельеф на двери.
— Имеешь поводы к сомнению? — как-то по-канцелярски спросил обезьян.
— Ну, как тебе сказать? Вот, убедись!
В итоге колдовства Милы сундучок оказался обтянут окровавленной шкурой. Жаба, открыв глаза, внесла поправку в заклинание:
— Сундук деревянный обратно явись, серый пепел развейся, в шкуру тонкую
Над сундуком взметнулось серое облако, моментально заполонившее всю комнату. Чихая и кашляя, Иван поспешил распахнуть окно. Когда пепел осел, глазам присутствующих предстал сундук, изнутри обитый крокодиловой кожей. А по всей комнате оказались разбросаны и развешаны тонкие кожаные ремешки. Некоторые даже с пряжками.
— Мила, тебе только в кожгалантерее работать, — заметил Иван. — Может, не надо больше?
Но жаба упрямо принялась бормотать новое заклинание. Иван и обезьянье семейство, решив не искушать судьбу, удалились из дома и теперь наблюдали за процессом восстановления через раскрытое окно. На сей раз, сундучок окутало плесенью. Теперь он выглядел, как светло-серая моховая кочка. Кроме того, в воздухе отчётливо запахло тысячелетней тухлятиной. Жаба ойкнула, замахала лапами и принялась исправлять упущение:
— Сейчас я заморожу запах!
Борода плесени разлетелась по комнате отдельными клочками, а сундучок покрылся толстым слоем льда. Температура в комнате явно упала ниже ноля.
— О, я вижу пергаментные листы, правда, что на них было написано — непонятно, — с воодушевлением квакнула жаба.
— Мила, ты сейчас заснёшь, как тогда, осенью, — сказал Иван и, видя, что она готовиться к новой магической атаке, добавил: — Только не надо тепла прибавлять, а то ты дом спалишь! Оставь, как есть, скоро лёд оттает, тогда и посмотрим.
Но, как уже сообщалось, Мила была существом настырным. Она всё-таки продолжила магичить:
— Явись, покажись, в блеске ярком, в виде начальном…
— Зачем ей блеск? — шепотом спросил Шимми.
Иван пожал плечами.
— Наверное, так надо. Но, давай, на всякий случай, отойдём подальше.
Мила закончила заклинание, внутри дома что-то громко стукнуло, после чего воцарилась тишина. Иван зашёл в дом и обомлел. Мало того, что вся комната была засыпана пеплом, обвешана клочками серой плесени и кожаными ремешками, так теперь там, где раньше находился сундучок, стоял огромный прозрачный куб, внутри которого четко виднелись коричневые пергаментные листы.
Мила небрежно махнула лапой.
— Вот, получайте!
Шимми прижал нос к холодной поверхности куба и прочитал на одном из листов:
— Я, Шимми, добровольно и навеки отдаю себя в рабство Агасферу Розенкрайцеру… Да, это оно! А как достать?
Иван обошёл куб со всех сторон и попытался сдвинуть его с места. Куб не шелохнулся.
— Тяжелый. Может, разбить? Мила, что это за материал?
— Понятия не имею. Вам восстановленный договор был нужен? Вот он. А что за стекляшка — не знаю!
Иван буркнул что-то нелестное о недоделанных магах, достал нож и колупнул прозрачный куб. На гладкой поверхности не осталось и следа.
— У меня стеклорез есть, — Шимми кинулся в угол и достал из поясной сумочки предмет треугольной формы.
— Что это?
— Зуб дракона. Бронированные и заговоренные стекла только так режет! Дай-ка…
Но и зуб дракона не оставил на кубе даже царапины. Шимми с удивлением поглядел сначала на драконий стеклорез, потом на прозрачный куб, и челюсть его отпала книзу.
— Не может быть! Это же алмаз!
Будь у Ивана на голове фуражка — волосы, вставшие дыбом, сбросили бы её на землю. Алмаз, объёмом в кубический метр? Такого не бывает! Но не верить Шимми, как повидавшему не одну сотню драгоценных камней, у Ивана причин не было. Он уселся на пол около кристально-чистого куба.
— Эх, на него можно островок приобрести, — потирая руки, сказал обезьян.
— Шимми, — слабым голосом сказал Иван, — на этот алмаз можно всю Африку купить. И Австралию в придачу.
— Надо только мой договор из него достать.
— А что там ещё внутри? — подала голос Шанель.
Иван вгляделся во второй пергаментный лист и с удивлением прочитал:
— Я, Кощей Бессмертный, закладываю свою душу демону Барбатосу в обмен на оказание услуг по нахождению сокровищ… Не понял, откуда здесь взялась кощеевская закладная?
— А, это Агасфер упёр, когда грабил замок Кощея, — пояснил Шимми.
— А что, замок Кощея разграблен? — изумился Иван.
— Ну, да! После карнавала Агуша для виду увёл караван, потом вернулся и принялся тащить всё, что плохо лежало. Даже каменного идола утащил, зачем, правда, непонятно. Долго возил, продать никому не удалось, бросил где-то. А когда дошло до продажи кощеевских сокровищ… Ох, он и ругался потом! Оказалось, что почти все кощеевы драгоценности — сплошные подделки. Как Алмаз Судьбы, помнишь?
Прошин помнил. Алмаз Судьбы оказался дешевым стразом, в котором они обнаружили смертельную иглу… Иван вздрогнул.
— Как вы думаете, Кощей похож на последнего идиота? — Шимми, Шанель, Мила и даже мелкий посмотрели на Ивана. Он продолжил свою мысль: — При всех его недостатках, он — далеко не дурак! И я уверен, что он спрятал в фальшивый алмаз фальшивую же иглу! А мы, да и сама Смерть, всё за чистую монету приняли! Вот почему Мила до сих пор не превратилась в человека!
Лягушка огорчённо вздохнула — занавески на окнах колыхнулись от её дыхания.
— Значит, надо отыскать настоящую иглу и прикончить скелета! — Шимми широко улыбался — ничто ему не могло испортить настроение, потому что он обрёл свободу.