Шрифт:
С. Кропотин
Небелия
Фантастический рассказ
"Какой тоскливый мир!" - Думал Стависски, сидя на борту опрокинувшегося вездехода и разглядывая плотный белый туман. Этот туман покрывал практически всю планету влажным тяжёлым одеялом и никогда не рассеивался. Планетологи выдвинули пятьдесят теорий об особенностях
Стависски хандрил. Почти все шесть месяцев нахождения на планете. Туман белой стеной стоял между внутренним миром и внешним и лишь способствовал самоистязанию. Больше двадцати лет в Космической даль-разведке без каких-либо перспектив для карьерного роста. Вся романтика Космонавигационного флота давным-давно улетучилась напрочь. Ни один новый исследуемый мир не возбуждал отклика в душе Стависски. Он стал относиться к звёздным путешествиям, как к рутинной работе, которая кормила его и ничего более. Когда это случилось, Стависски не заметил. А ведь он так любил Космос! Он понимал, что человек не в состоянии познать до конца Вселенную, но довольствовался тем, что мог хотя бы чуток прикоснуться к её тайнам. И вот, за два десятка лет службы Стависски вдруг понял, что больше не грезит звёздами. Он смотрел в белую вату тумана, но не замечал её. Какая тоска. Ничего не хотелось делать. Вот так бы и сидеть среди этого тумана целую вечность. Время остановилось. Воздух через бактериальный фильтр проходил с небольшим посапыванием, и, кроме этого звука, ничего не слышалось. Стависски остался один во всей Вселенной. Пока из люка вездехода не вылез Сет Робинсон:
– Кажется, удалось передать на базу сигнал бедствия. Помехи, конечно, ужасные. Впрочем, как и всегда. Негодный туман!
Стависски рассеянно покивал головой. Сет продолжал:
– Знаешь, Стен, я даже, наверное, рад, что мы овраг не увидели вовремя. Хоть что-то произошло на этой унылой планетке. Слава Богу, живы, здоровы. Чем не приключение, а?
– Не знаю, не хочу никаких приключений. Ничего не хочу.
Робинсон примостился рядом со Стависски:
– Это туман так действует. Все как в воду опущенные ходят. Нишкни! Тосковать, между прочим, грех большой.
– Отстань, Сет, со своими проповедями! И так тошно.
Робинсон надулся:
– Раздражённые все какие! Не подойти. Сразу кидаться начинают.
Стависски вздохнул:
– Извини, я не хотел. На самом деле, прости. Ты прав, наверное, это всё из-за тумана.
– Да ладно, я ж понимаю.
– Робинсон огляделся вокруг.
– Что делать-то будем?
– Ждать, пока за нами не приедут.
Робинсон поморщился:
– Скука смертная.
– А что ты предлагаешь? Вездеход мы сами не перевернём. До нашей цели - горного хребта - пешком не дотопаем, слишком далеко.
– Тут километрах в двух озеро.
– Ну, так его излазили уже вдоль и поперёк. Ничего интересного, кроме мелкой рыбёшки и пары видов земноводных.
– Зануда ты! Стен, ради Бога, я и не собираюсь ничего изучать. Я просто хочу на озеро. Искупаться, порыбачить. Когда ещё выпадет такая возможность? Раньше десяти часов нас не подберут. Да и свяжутся по рации, если приедут раньше - в пределах двух километров помехи небольшие.
Стен, кряхтя, поднялся:
– Да пошли, пошли. Я ж принципиально не возражаю. А удочку ты специально заранее с базы прихватил?
– Ага!
– Ответил довольный Робинсон.
Они тащились сквозь лес, ориентируясь по приборам ночного видения. Деревья стояли редко, но подлесок был хорошо развит, поэтому космонавигаторам приходилось продираться через кусты. Стависски быстро выдохся и пожалел, что согласился идти вместе с Робинсоном. Ну, и прогулялся бы тот в одиночестве до озера, ничего бы не случилось. А сам сидел бы себе да пялился в туман. Нет ведь, попёрся. Ни купаться, ни рыбачить Стависски не любил, да и не умел. Не хотел Робинсона расстраивать. Тьфу ты, какие нежности.
Сет, в отличие от Стависски, сопел фильтром довольно бодро и, посвистывая, вышагивал впереди, размахивая складной удочкой и сверяясь с электронной картой, прикреплённой к левому предплечью.
– Слушай, Стен! Ты уже столько лет в Космической разведке. Ты, наверное, столько повидал интересного и необычного!
Стависски перестроил визир с зелёного оттенка на серый, чтобы картинка сильнее походила на реальную. Глаза повернувшегося к нему Робинсона зловеще сверкнули в приборе ночного видения.
– Знаешь, на самом деле не так уж и много. В основном, рутина. Но то редкое невероятное до такой степени выбивалось из всего того, к чему мы привыкли, что я стараюсь о нКм не вспоминать. На самом деле мы так мало знаем о Космосе, что становится просто страшно. Я больше не хочу сталкиваться с его тайнами. Мы всё равно вряд ли найдём на них ответы. А я хочу на пенсии чувствовать себя спокойно.
– Слава Богу, что не все такие, как ты.
Стависски пожал плечами спине Робинсона, не желая вступать в полемику. Наконец, они вышли из леса, и их "вооружённым" взглядам открылось средних размеров озеро. Ничего особенного оно, действительно, собой не представляло.
– Господи, какая красота!
– Восхитился Робинсон.
Стависски вновь пожал плечами. Может, без тумана и без приборов, оно и выглядело бы красивым, но в таком виде космонавигатор не мог разглядеть ничего восхитительного. Робинсон с воодушевлением принялся раскладывать удочку и насаживать наживку. Стависски сдвинул окуляры на лоб и сразу очутился в мире белого одиночества. Робинсон в виде нечёткого силуэта казался дальше, чем был на самом деле. Забросив удочку и закрепив удилище на берегу между корней, Робинсон подошёл к Стависски, который уже уселся на блеклую траву и прислонился к бледно-зелёному стволу прибрежного дерева.
– Ты что, купаться не собираешься?
– Нет желания. Да, честно говоря, и тебе бы не советовал - всё-таки это запрещено по протоколу.
– Ради Бога, сам знаешь, что в озере безопасней, чем в ванной, к тому же, буду первым, кто это сделал.
– Ответил Робинсон, стаскивая с себя защитный комбинезон и очки ночного видения.
– Я отойду немного в сторону, чтобы рыбу не распугать.
– Ты всерьёз рассчитываешь на уху?
– А зачем бы тогда я нёс сюда снасти?
– Будь аккуратен, не ныряй в незнакомых местах, - напутствовал Стависски товарища, который уже разделся донага, чтобы не сушить потом плавки.