Небеса всё знают
Шрифт:
– Ничего не могу исправить. Я очень хочу, но мне нужна помощь. Ты мне нужна, потому что вчера, когда слышал, как ты играешь, то корил себя за невыполненные обещания. За всё это время я не был таким умиротворённым. Пожалуйста, я каюсь, молю тебя… ты так нужна мне. Вот такая, уже взрослая, умная, немного странная и из моего прошлого. Ты та самая часть, которая напоминает мне о том, что я могу быть собой. Не потерять человеческого обличия и не раствориться среди миллиона людей вокруг. Я не хочу исчезнуть, – последние слова шепчу, приближая к ней своё лицо. И она так близко, незаметно для меня кладёт свои ладони на мою грудь и теребит пальцами пуговицы. Хочет что-то сказать,
– Флинт, – бегает глазами по моему лицу, и слишком близко она ко мне. А я больной, одинокий и жаждущий ласки. Незнакомой, новой и в то же время когда-то уже испытанной. Сейчас в моих руках просто девушка, которой первой и единственной открыл свою тайну. А это одна из многих.
– Я…я не знаю, что сказать. Не думала, что ты винишь себя до сих пор. И, наверное, вряд ли мои слова переубедят тебя. Но, да, ты не можешь изменить прошлого, но настоящее в твоих руках. Если ты понял это только сейчас, то, значит, твоё время пришло именно сейчас, – шёпотом произносит Джесс, а я моргаю и резко выпускаю её из рук. Мысли, которые проникли в голову, родились таким страшным образом, пугают. И именно поэтому отхожу, чтобы не натворить дел похлеще, чем уже есть.
– Прости, что вылил на тебя всё своё дерьмо. Ты не должна думать об этом, а только развлекаться и…
– Почему? – Перебивая меня, делает ко мне шаг, а я от неё. Сглатываю, смотря на распущенные длинные волосы, которые хотел бы сжать и заставить её запрокинуть голову. Мне страшно от фантазий, о том, насколько тяжела и мягка её полная грудь, выпирающая из топика, и каким податливым может быть тело, когда его ласкают. Чёрт возьми.
– Хм, ты права, мне не следовало узнавать всё таким способом, это твоя жизнь, и ты можешь с ней делать всё, что хочешь, – отвожу взгляд, надеясь, что она не понимает сейчас о том, какие картинки мелькают в голове.
– Нет, я не об этом. Ты отскочил от меня, словно я прокажённая, – Джесс подходит ближе, а я жмурюсь от отвращения к себе.
– Всё в порядке. Я не ожидал такого пробуждения, вот и дал слабину. Забудь, ладно? Забудь о том, что я сказал и… не знаю, голова болит, – потираю виски, чтобы убедить её, насколько мне гадко. А это так. Она же моя племянница хоть и неродная, но всё же.
– Флинт, – её ладонь проходит по моему плечу, а я готов взвыть. Не прикасайся ко мне так нежно. Не надо, я не заслуживаю.
– Я прощаю тебя, но тебе не нужно моё прощение. Ты должен простить самого себя, – подхватывает мой подбородок и с силой поворачивает к себе, словно я девочка, а она сильный и уверенный мужчина, знающий всё наперёд. Подчиняюсь, чтобы встретиться с её тёмным, насыщенным синевой цветом глаз.
– Спасибо, и я хотел бы, чтобы ты забыла обо всём этом, – убираю её руку со своего лица.
– К сожалению, не смогу, потому что больше причин, чтобы ненавидеть тебя, у меня нет. Сознаюсь, что очень хочу это делать за ту боль, что ты причинил маме. Не могу. Я устала от войны с тобой и с собой. Когда ты тоже устанешь, сообщи, – Джесс отходит от меня и направляется к двери. Она же не может знать, что сейчас борьба идёт о неожиданном влечении, которое испытал. Или может? Боже, я же со стыда сгорю, если она узнает. Сам себя изуродую внутри.
– Джасмин, – на выдохе зову её, и она поворачивается.
– Да?
– Ты моя племянница, я знаю тебя с юного возраста, и ты моя семья, – напоминаю то ли себе, то ли ей. Усмехается
– Занимательно, Флинт, но свою родословную я знаю, и тебя там нет. Ты лишь мужчина, который когда-то встретился на моём пути, – пожимая плечами, открывает дверь и тихо затворяет её за собой.
Падаю на постель, мокрую и пропитавшую влажностью кислород. Смотрю впереди себя и прокручиваю в голове всё, что было сказано. Нет, вру, я повторяю про себя последние её слова. Да, немного стало легче оттого, что поделился с ней, но вину с себя не снял. А вот то, каким она видит меня, очень волнует. Она не воспринимает меня, как дядю, как старшего, а у нас разница аж в двенадцать лет. Она смотрит на меня, как на мужчину, который начинает сходить с ума. И сейчас бы должны появиться мысли о том, что следует бежать и гнать от себя эти чувства, желание узнать большее о ней. Да, должны, но их нет. Слишком устал от эмоций, выплеснутых этим утром. Но бороться буду продолжать. С собой. Это ведь ненормально, если меня возбуждает Джесс. Это ужасно, но я только ей могу доверить самого себя. Только ей, ни к кому из бывших жён и любовниц, такого не испытывал. А это было между нами с первого её появления в моей жизни. И я вернулся, чтобы честно взглянуть в глаза страхам и тому, отчего скрывался. Нет, на попятную не пойду, но и не позволю своей больной фантазии взять верх. Никогда. Это станет концом для нас обоих.
Глава 8
Спускаюсь вниз, прислушиваясь к мужскому смеху на кухне, и зло сцепляю зубы. Меня чертовски раздражает это. Причин нет, но всё же, происходящее в моём разуме не подчиняется ничему, кроме, вмиг образовавшегося желания орать, словно безумцу. И это так не похоже на меня.
– Не понял, неужели, рабочий день завершён? – Холодно интересуясь, вхожу в столовую, где Джесс удивлённо замирает с упаковкой молока, а ребята сидят за столом, нагло завтракая и улыбаясь мне.
– Хм, нет, босс, он только начинается. Пошли, парни, доедим на улице, – отзывается один из них и подхватывает тарелку с хлопьями.
С ледяной яростью осматриваю каждого полураздетого мужчину, проходящего мимо меня. Они специально так выглядят, чтобы ещё больше показать мне, что пора снова вспомнить о своём теле.
– Спасибо, детка, – один из них подскакивает к Джесс и смачно целует её в щёку.
– «Спасибо» ещё отработаешь, – смеясь, она подмигивает наглецу, быстро сбежавшему из кухни под моим пристальным взглядом.
– Настроение плохое? – Спокойно спрашивает девушка, собирая со стола крошки.
– Меня ещё не будили ледяной водой и… что за чёрт? Почему ты их кормишь? Они работают на тебя, и не должны даже быть здесь, в доме. – Рыча, подхожу к ней, а она смеётся и включает воду в раковине, чтобы ополоснуть тряпочку.
– Странный ты, Флинт. Они мои друзья, и работают на папу уже больше года. Один из них развозит заказы, когда они есть. Другой иногда помогает ему по дому или делает это за него. Третий…
– О-о-о, радушие глубинки, как же я забыл об этом? И как они благодарят тебя? Опускаются на колени, или ты? – Смеряю её, полуголую в излюбленных шортах вроде трусов и топике, взглядом полным отвращения и неприятного покалывающего чувства где-то глубоко в сердце.
– Когда как, – пожимает плечами.
– Джесс, – хватаю её за локоть, не позволяя увильнуть от этого разговора.
– А тебя-то почему это волнует? Ревнуешь? – Прищуривается и издевательски издаёт смешок.
– Ревную? Ты моя племянница, и я забочусь о тебе и твоей репутации, – дёргаю её, чтобы хоть как-то избавить себя от ядрёного желания разогнать всех к чертям.