Небесная канцелярия
Шрифт:
Пора было заканчивать с этим заданием.
Едва я шагнула в приёмную, Гарик сказал:
– Проходите, Алевтина. Христиан Сергеевич попросил, чтобы вы подождали в кабинете.
Я прошла. В кабинете уже оказался Лео – сидел в своём любимом кресле. И Аврелий – стоял у окна.
– Привет, – поздоровалась я и положила отчёт на стол шефа.
– Это что? – спросил Аврелий, подходя и приглядываясь.
– Отчёт.
– Мы же договаривались…
– Я с тобой ни о чём не договаривалась. Не переживай, отчёт мой личный. Про свои
– Что случилось? – поинтересовался Лео. – Тина, ты сегодня хоть спала?
– Нет. Да, Леонард, у меня есть серьёзные подозрения, что ты тоже приложил руку к этому идиотскому заданию.
– Тина, ты с цепи сорвалась? – спросил Лео.
– Ещё нет. Но не советую находиться рядом, когда сорвусь.
Ангелы переглянулись. Аврелий предложил:
– Тина, давай всё спокойно обсудим.
– Что здесь обсуждать? Задание заведомо невыполнимое. Информации недостаточно. Мечта мертва. Белла мертва, Аврелий! – с нажимом произнесла я. – Ты превосходно это знаешь. Как знаешь, и что…
– Тина! – предупреждающим тоном перебил он.
– …что ты сам виноват в её смерти! – мстительно закончила я.
В кабинете воцарилась тишина. О присутствии Леонарда мы забыли. Аврелий замер изваянием, но я чувствовала, чего ему стоит сдержаться. Возможно, я хватила через край, но мне надоело, просто надоело. Довольно недосказанности, довольно делать вид, что всё хорошо, хватит с меня имитации бурной деятельности.
Три желания. Мы сумели максимально профессионально исполнить и расшифровать их. От разных сущностей, из разных миров. Белла всегда была такой: брала на себя самые сложные, несбыточные, сумасшедшие желания. И на чём же она прогорела? На невозможном. Никто не знает, что это было, она не предоставила ни бланк, ни расшифровку. Ничего.
Я помню, как старалась создать пространство для исполнения этой мечты. Пахло черёмухой, пахло черёмухой… Я шла по городу, я искала, пыталась почувствовать, пыталась понять… Это был вызов для меня. Но я проиграла тоже, так и не сумела разобраться, как, для чего, для кого создавать это пространство.
И только сейчас, глядя на Аврелия, сопоставляя детали, я нащупала нить. Каково это – когда твои мечты сбываются у других? Более того, когда сам их исполняешь. Когда умеешь делать всё, выворачивать душу наизнанку ради других, но не можешь сделать хотя бы шаг ради себя, к своей мечте.
– Невозможно… – прошептала я.
Он отступил на полшага.
– Это ты… – срывающимся голосом проговорила я, – ты подал заявку на исполнение желания… признайся.
Аврелий покачал головой.
– Ты ошибаешься.
– Она… она любила тебя. Она пошла бы на это. Ради тебя.
– Нет. – Он старался говорить спокойно, но я улавливала прорезающееся в его голосе холодное бешенство. – Тебя это не касается.
– А что меня касается тогда? – бросила я ему в лицо. Он отступил ещё на шаг.
– Эй, – осторожно подал
Но было уже поздно. Словно дала трещину плотина, которая сдерживала нас всё это неизмеримое время. Мы стояли посреди кабинета Христиана Сергеевича и смотрели друг на друга почти с ненавистью.
– Признайся хотя бы сейчас! – рявкнула я. – Выскажи своё желание!
– Ты прекрасно знаешь, что желания ангелов исполнять сложнее всего, – с демонстративным спокойствием сказал Аврелий, продолжая держать дистанцию. – Практически невозможно. И свою лучшую сотрудницу я бы не стал подставлять. Я заявку не подавал. Это ты не справилась с пространством. Ты непрофессионально себя повела. Ты подвела её.
Лучше бы он дал мне пощёчину. Второй раз за какие-то сутки я ощутила, как слёзы закипают в глазах. А ведь я когда-то пообещала себе больше не плакать в Небесной канцелярии, после всего, что мне довелось увидеть и пережить.
– Аврелий! – Леонард поднялся с места. – Думай, что говоришь, кретин!
Я сглотнула ком в горле и произнесла, тихо и отчётливо:
– Провались ты в бездну.
– Иди к чёрту, – парировал Аврелий.
– Ты трус! Тебе никогда не хватало смелости…
– Посмотри на себя! Ты только и умеешь, что виноватых искать!
– Что здесь происходит? Что за детский сад?!
С безоблачного потолка раздался грохот. В следующий миг на нас обрушился ливень. Аврелий инстинктивно закрылся крыльями. Я отскочила на шаг и прикрыла голову руками. Лило ещё несколько секунд, и я не видела ничего вокруг. Потом ливень вмиг прекратился, и я увидела, что шеф стоит, вытянув руку, и играючи удерживает в воздухе громадный водяной шар. Мы и не заметили, когда он вошёл.
– Детский сад, – повторил он. – Успокоились? Или ещё душ устроить?
Мы молчали. Сердце колотилось, горло перехватывало. Не дождавшись ответа, шеф резко выбросил руку влево, и шар обрушился водопадом за окно. Ковёр, пол, Леонард – всё осталось полностью сухим, только мы с Аврелием насквозь промокли. Нас Христиан Сергеевич не пожалел.
Он прошагал к своему столу и сел.
Я развернулась и бросилась прочь из кабинета. В дверях столкнулась с Гариком, который нёс ворох какой-то сверкающей ерунды. Ерунда, естественно, рассыпалась, Гарик, естественно, поднял шум, но я уже ничего не слышала и не желала слышать, мне хотелось только убраться отсюда подальше.
Я бежала и бежала через анфилады, через коридоры и дверные проёмы без дверей. Обессилев, остановилась в зале без крыши, между обшарпанными и обломанными колоннами. Мраморный пол крошился, из трещин пророс невнятный мох и репей. Я опустилась на пол, прислонилась к колонне и зарыдала, обхватив руками колени. Плакала и плакала, вытирала нос и глаза и без того промокшим рукавом рубашки. Меня трясло наполовину от эмоций, наполовину от холода после ливня.
Услышав шаги за спиной, я не обернулась.