Небесная канцелярия

Суздальцева Эльвира

– Тина, Тинусь… ты чего? Тиночка…

Меня обняли за плечи, и я уловила аромат клубничной жвачки и фруктовых духов. Проморгавшись от слёз, по инерции продолжала всхлипывать и прерывисто дышать, но истерика уже отступала.

– Катюша?

– Я уже давно Кэт, а не Катюша!

– Прости… Кэт.

– Тиночка, ты из-за этих вон что ли? – Она неопределённо кивнула в сторону офисов. – Плюнь ты на них, они того не стоят!

Дочка Христиана Сергеевича смотрела на меня с жалостью. Шикарные ресницы обрамляли её огромные глазищи, на лице пестрели веснушки, нос был слегка вздёрнут. Она оставалась всё такой же худенькой, но вместо косичек, с которыми

я её помнила, носила крашеное в чёрный каре с неровной чёлкой. На ногах красовались тяжёлые ботинки – не иначе, Лео подсуетился. Она была одета в чёрно-розовые полосатые гольфы, короткую юбку с брутальным ремешком в заклёпках, на руке нарисована какая-то ерунда: не то татуировка, не то обычная наклейка. Я попыталась взять себя в руки. Не хватало ещё ребёнку такой пример подавать! Хотя какой она ребёнок? Выглядела на восемнадцать точно, а сколько ей на самом деле, я даже не пыталась прикидывать, в этой системе чёрт ногу сломит. Ещё и Кэт теперь извольте её называть. Когда они расти успевают?

– А ты разве не должна быть на воплощении? – спросила я.

– Тина, ты же меня не сдашь, правда? – забеспокоилась она. – Папа меня убьёт, если…

– Да брось ты. Ты же тоже не сдашь, что я тут реву.

– Я нашла способ приходить сюда во сне. Ну, я там, в мире людей, сплю, а сама здесь. Не каждый день, конечно, но иногда можно вырваться. Ой, Тинуся, представляешь, я там па-арнем родилась! – Она хихикнула, быстро оглянулась и понизила голос. – Прикинь, с этой их штуковиной жутко неудобно, особенно по утрам!

Я закрыла лицо руками, вытерла оставшиеся слёзы. Тоже оглянулась.

Метрах в четырёх от нас смущённо переминался с ноги на ногу пухлощёкий ангел в косухе, чёрной бандане с черепами, увешанный всевозможной металлической дребеденью.

– Привет, Мишка. – Я заставила себя улыбнуться. – Чего ты там стоишь, иди сюда.

Я сняла с себя рубашку и хорошенько выжала её, потом завязала вокруг пояса. Майка намокла тоже, но я надеялась, что быстро высохнет. Мишка подошёл и присел с нами, пошарил во внутренних карманах косухи и достал маленькую фляжку. Предложил мне.

– Держи. Согреешься.

– Я, если что, с ним не пью, не подумай, – поспешила оправдаться Катюша, то есть Кэт. – А то папа…

Я глотнула. У-ух!

– Это что такое? – спросила я после того, как откашлялась и вытерла выступившие уже от ядрёной смеси слёзы. Горло горело огнём. Однако питьё и вправду согревало.

– Как что? Контрабанда! – гордо приосанился Мишка. – На прошлой неделе выиграл. Только ты это… никому, ага?

– Да вы достали! – разозлилась я. – Того не сдай, про этого не скажи, я вам Гарик, что ли?! – Я снова приложилась к фляжке.

– Тина, всё, хватит. – Мишка отобрал у меня контрабандный товар. – Мало ли как на тебя подействует. Успокоилась немного и хватит.

Но я уже чувствовала, как на меня начинает действовать.

– Спасибо. Мишка, Кэт, с меня причитается. Правда. Мне уже лучше. Я вам, наверное, помешала, когда прибежала сюда, простите. Я пойду.

– Тина… – осторожно произнесла Кэт.

– Всё нормально, ничего я твоему папе не скажу. Ты уже совсем взрослая. А ты, – я ткнула пальцем в Мишку, и тот машинально попятился, – запомни: вот рядом с тобой сейчас стоит твоя любовь. Держи её крепко, делай всё для того, чтобы ей было хорошо. Сейчас вы влюблены друг в друга, и вам облака по колено, это понятно. Но когда настанут трудности – а они непременно настанут, – держитесь вместе. Злитесь, орите, посуду бейте, но будьте друг за друга всегда.

Ваша любовь должна быть такой, чтобы выдержала всё, а иначе в ней нет смысла. А если ты её вдруг бросишь, когда будет сложнее всего, – я тебя найду и оторву голову. Всё понял?

– Да я и не… – начал оторопевший Мишка, но Кэт предупреждающе сжала его руку и приложила палец к губам. – Понял, – неуклюже закончил он.

– Тина, – снова подала голос Кэт, – ты бы ему лучше что-то подобное высказала.

– Ему? Я выскажу. Я так выскажу, что он перед концом света будет меня цитировать. – Тряхнув головой, я слегка пошатнулась и повела рукой в поисках опоры.

– Тина, ты неважно выглядишь, – встревоженно сказал Мишка. – Тебе домой не пора? Сколько ты уже здесь?

– Всё нормально. Просто резко встала. Увидимся, ребята.

– Давай-ка мы тебя проводим!

– Не надо.

Мишка и Кэт нерешительно переглянулись, но промолчали. Я развернулась и пошла. Чувствовала, как ноги немного заплетаются и кружится голова – и от дьявольского питья, и от долгого пребывания в Небесной канцелярии.

Я с треском распахнула дверь в офисные помещения, потом ещё одну дверь в приёмную шефа, потом дверь, ведущую в коридорчик до кабинета, и, наконец, дверь в сам кабинет. За моей спиной верещал Гарик, но я уже шла вперёд по натёртому до блеска полу и далее по мягкому ковру из шкуры неведомой вымершей твари. В кабинете ничего значительно не поменялось. Лео развалился всё в том же своём любимом кресле, Христиан Сергеевич сидел за столом и читал мой отчёт. Только Аврелий не бегал от меня по кабинету, а стоял у приоткрытого окна и курил в него, всё такой же мокрый.

Лео вытаращил на меня глаза. Христиан Сергеевич не по возрасту резко поднялся с места, но я направилась к Аврелию и с размаху затормозила в шаге от него. Аврелий присмотрелся ко мне и опустил руку с сигаретой, забыв затянуться. Я заговорила:

– Слушай меня. Слушай и запоминай на всю жизнь. Я тебя всегда любила, люблю и буду любить. С самого первого дня, как увидела тебя, и до того дня, когда погаснет последняя искра в недрах этого мира.

– Алевтина, тебе… – окликнул шеф.

Я отмахнулась.

– Но Мечта мертва. Мертва! Повтори это столько раз, сколько потребуется, напиши на зеркале, если тебе не стыдно в него смотреться. Ты прекрасно понимаешь, как и почему она погибла, и очень низко и мерзко с твоей стороны сваливать на меня ответственность. – Я на миг запнулась, к головокружению прибавилась боль, которая с каждым словом взрывалась в висках. – Я знать не хочу, кого ты любил на самом деле: её, меня, да хоть Леонарда…

– Тина! – рявкнул Леонард, подбежал ко мне, схватил за плечо и потянул за собой. – Не дури! Пошли отсюда, потом…

Я стряхнула его руку и продолжила:

– Наберись, наконец, смелости и скажи прямо! Мечты имеют свойство сбываться, даже твоя юная сотрудница уже знает об этом больше тебя самого!

– Ты что творишь?! – вышел из себя Аврелий. – Уходи отсюда, немедленно! – Он тоже протянул ко мне руку, но я отскочила на пару шагов и закончила: – А я не мечта, я – человек! У меня человеческие желания и эмоции, и я так больше не могу. Не могу жить на два мира. С меня хватит.

Голова болела уже совсем невыносимо. Я развернулась, отодвинула с пути оторопевшего Леонарда и прошагала к столу. Христиан Сергеевич ждал, скрестив руки на груди. Достала из кармана пропуск, положила его на стол. Взяла первый попавшийся лист и наскоро написала заявление по собственному.