Небесная школа
Шрифт:
Вниманию Пети был представлена композиция, состоящая из толстой верёвки, закреплённой на потолочном брусе, и болтающегося на ней тела. Судя по обрывкам одежды, пытуемое тело ранее принадлежало к разновидности местной знати. Причём, судя по относительной свежести, принадлежало ещё совсем недавно. Теперь же это был кровоточащий кожаный мешок с мясо-костным фаршем внутри, связанный по рукам и ногам и висящий на крюке, торчащем у него из-под рёбер. Принадлежность бедолаги к определённому полу Петюня определить не смог, по причине отсутствия любых гендерных причиндалов, как таковых.
– Эй, Опарыш,
"Это я, что ли, опарыш?" – возмутилась гордая личинка самосознания, зашевелившись в душе мальчишки, и его правая рука непроизвольно потянулась в сторону разложенного на соседнем столике пыточного металлолома, – "Я те сейчас покажу опарыша, хрен сутулый!!!"
– Опарыш, твою мать, угли неси, а то уважаемому клиенту холодно, – мерзко хихикнул второй – длинный и тощий хлыщ, – Простудится ещё болезный на сквозняке, а отвечать перед герцогом придётся именно тебе. И Его светлости будет плевать, что ты его бастард – смерть барона пока не входит в его планы. Что застыл? Бегом за углями, а то я так и на сериал опоздаю.
Петюня, осознав, что Опарыш – это кличка, а вовсе не оскорбление, ломанулся к печи, которую он приметил при начальном осмотре в углу комнатки. Наложив кучу ярко-бордовых, подёрнутых тонким слоем пепла углей на глубокий противень, он принёс его к металлическому столику, стоящему рядом с безразлично смотрящей в пол жертвой, которая наконец обрела в глазах Петюни гендерный статус.
"Сериа-а-ал?!!" – только сейчас до Пети дошёл смысл фразы, сказанной высоким пижоном, – "Какой ещё, к черту, сериал?! Тут же вроде средневековье?!"
Петюня, наконец, обратил внимание и на своё одеяние. Черный кожаный жилет без рукавов, сшитый из грубой толстой кожи и надетый прямо на голое тело, штаны и сапоги из того же материала. С тихим перезвоном в голове Петюни появилась информация от памяти предыдущего владельца худющего туловища.
"Ты, Петюня, есмь барон Кох, подмастерье палача Его светлости герцога Пиндосского. А заодно и его бастард, о котором Великий Герцог даже не подозревал, пока из гнезда разврата и порока бывшей фаворитки с жалобным писком не вывалилось дитя греха – то есть, ты."
Согревать барона почему-то не стали, а взбодрив ведром холодной воды, начали поджаривать ему пятки. Барон пытался поджать под себя подкоптившиеся над углями ноги, и орал благим матом. Впрочем, и обычным матом он орал не хуже. Открывший от изумления рот Петюня застыл во фразеологическом экстазе – таких заковыристых словосочетаний за всю свою короткую жизнь он еще не встречал. И вот теперь Петя лихорадочно рассовывал по сусекам своей памяти эти перлы местной словесности. Ему нестерпимо захотелось блеснуть своими познаниями перед одноклассниками на небесах.
"Не, в школе не прокатит, Админ моментально по башке настучит… Но в жизни точно пригодится", – промелькнула отрезвляющая мыслишка в голове непутёвого отрока.
И тут же потонула в потоке новой порции бесценных знаний, извергавшихся из уст несчастного барона.
– Опарыш, ну-ка раздуй угли, жар пропадает, – окликнул Петюню первый палач.
Новоявленный подмастерье, окинув стол взглядом, выбрал жёсткий лист кожи и начал раздувать угли, мерно помахивая импровизированным
– Хорош, – сказал второй через полминуты, – А то у барона уже гляделки скоро лопнут. Он герцогу завтра в кондициях надобен, поберечь бы надо.
Петюня, мельком взглянув на корчащуюся на крюке жертву, увидел, что глаза барона почти вылезли из орбит и его моментально накрыло.
"Глаза расширились… А у меня очко сжалось. И что-то слишком сильно сжалось. Не обделаться бы прямо в штаны, позора потом не оберёшься…"
Через пару дней несчастный барон умер на плахе, так ничего не рассказав дознавателям. Петюня подозревал, что тот даже не понимал, чего от него хотят услышать. Казнили барона при большом стечении народа и со всем пафосом – типа, чтобы никому неповадно было. Чего именно "неповадно" Петя так и не понял, но самим процессом казни проникся надолго. Барону отсекли голову и она, скатившись по специальному желобку, упала в корзину, которую и держал в руках Петюня. После чего он чуть не упал в обморок, увидя, как голова напоследок подмигнула ему правым глазом. Уже заваливающегося назад подручного, подхватил под локоток один из дознавателей и не давая ему упасть, отвёл под эшафот.
Палач в герцогстве был в единственном экземпляре. Должность эта была весьма почётна, хорошо оплачивалась и даровалась только дворянам. В обязанности палача входило приведении приговора в исполнение, в пытках он не принимал участия никогда. Казнил он исключительно лиц высокого происхождения, олигархов и знаменитостей. Простых людишек вешали и сажали на кол приставы, частенько даже без суда и дознания, просто по навету соседей или заявке микрокредитной организации.
Для пыток дворян имелись дознаватели, соответственно из того же сословия. Именно так назывались заплечных дел мастера, и Петюню, как бастарда герцога, а по совместительству барона Коха и будущего палача герцогства, отправили набираться у них опыта в нелёгком деле умерщвления себе подобных.
Чему можно научиться в пыточной? Как ни странно – милосердию и отваге. Время от времени туда приводили молодых дворян и досконально показывали весь пыточный процесс. Во время такой необычной экскурсии, те быстро проникались нужными мыслями и начинали понимать, что лучше убить человека сразу, чем обрекать на такие мучения. Или умереть в бою, чем оказаться на месте жертвы, сдавшись в плен.
И только Петюня, как будущий палач герцогства, изучал там анатомию и считался официальным учеником. Ну, и между уроками был на побегушках у двух своих учителей – высокого, пижонистого барона Хряпы, и коренастого, плотно сбитого виконта Чебара.
За прошедшую неделю Петюня уяснил много вещей. Он попал в технически продвинутое медиевал. Если перевести с заумного на человеческий, то этот мир был гремучей смесью средневековья и технопанка. Тут был интернет, телевидение и радио. Тут были коммуникаторы типа смартфонов, но не было автомобилей. Тут были спутники на орбите и флайеры, но не было не только ядерного, но даже огнестрельного оружия.
"Фигня какая-то… Так не бывает", – подумал вначале Петюня, но увидев всю эту "фигню" воочию, быстро в неё уверовал и перестал удивляться.