Небесное око
Шрифт:
– Ничего не замечаешь?
– Нет, ничего особенного.
Лоуз оглянулся. Убедившись, что никто из посторонних не слышит их, он притянул Джека к себе поближе.
– Я видел эту штуку в деле! – драматическим шепотом сообщил он. – Это что-то потрясающее! Выслушай меня. И постарайся устоять на ногах… В этом автомате вообще нет никаких сигарет!
Джек задумался всерьез.
– Совсем?
Лоуз присел на корточки и показал на пачки за стеклом:
– Это все штучные экземпляры, вроде как для образца.
Он бросил в щель монетку в двадцать пять центов, выбрал рычажок «Кэмел» и решительно дернул. Выскочила пачка – «Кэмел», – и Лоуз подхватил ее.
– Видал?
– Не понял! – признался Джек.
– То же творится и с конфетным автоматом! – Лоуз перебрался к машине, выдающей карамель. – Конфеты выскакивают, а внутри пусто. Только фантики в окошке. Понятно?
– Непонятно.
– Ты что, никогда о чудесах не читал? В пустыне, скажем, это была вода и пища. Первое чудо.
– Ох-хо-хо, – только и мог проговорить Гамильтон.
– Автоматы действуют по библейскому принципу. Деление чудом. Или размножение чудом. Как размножение делением, понимаешь?
Лоуз достал из кармана отвертку, встал на колени и начал разбирать конфетный автомат.
– Говорю тебе, Джек, это величайшее открытие человечества. Форменный переворот в производстве. Все концепции машинных операций, вся конвейерная сборка… – Он пренебрежительно махнул рукой. – Все. Капут! Не надо больше сырья. И дешевой рабсилы. Не надо грязных, дымящих заводов. В этих размалеванных ящичках скрыта великая тайна.
– М-да, – пробормотал сбитый с толку Джек. – Может, в твоих словах есть крупица смысла.
– Процесс можно поставить на широкую ногу!.. – Лоуз силился оторвать заднюю стенку агрегата. – Помоги-ка. Надо снять замок.
Замок с легкостью отлетел. Вдвоем они отделили заднюю стенку. Как Лоуз и предсказывал, вертикальные колонки автомата, выполнявшие роль накопителей товара, были абсолютно пусты.
– Дай десятицентовик! – попросил Лоуз.
Он уверенными движениями очистил механизм. Справа открылся канал выброса покупки; он шел от сложной комбинации ступенек, рычагов и шестеренок. Лоуз пыхтел, стараясь выяснить, как действует механизм.
– Карамелька, похоже, появляется здесь, – предположил Джек. Потянувшись над плечом Лоуза, он коснулся плоской полочки. – Монета опрокидывает стопор и приводит в действие этот плунжер. Тот толкает конфету к выходу, гравитация делает все остальное.
– Брось монету, – торопливо сказал Лоуз. – Я хочу знать, откуда берется конфета, будь она неладна.
Гамильтон вставил монету и потянул за первый попавшийся рычажок. Колесики и тяги пришли в движение. Из середины этой круговерти возникла красочная конфета, соскользнула по желобу в канал и упала в нишу.
– Она просто образовалась из ничего! – благоговейно прошептал Лоуз.
– Но
– Что я говорил тебе, Джек? Брось еще монету!
Карамелька вновь материализовалась и скользнула в нишу. Оба исследователя замерли в молчаливом восхищении.
– Чистая работа! – признал Лоуз. – Прекрасное применение механики чудес.
– Но применение скромное, – подчеркнул Гамильтон. – Конфеты, безалкогольные напитки, сигареты… Ничего серьезного.
– Тут-то мы и проявим себя! – многозначительно заявил Лоуз.
Он стал осторожно вдвигать в зазор между образцами товара тонкую полоску фольги. Полоска, не встретив сопротивления, аккуратно вошла в зазор.
– Отлично! – Лоуз потер руки. – Если я уберу первоначальный образец и заменю его чем-нибудь поосновательней…
Джек снял образец конфеты и поставил на ее место бутылочную пробку. Они привели в действие механизм – и в нишу скатилась точно такая же пробка.
– Что и требовалось доказать! – кивнул Лоуз. – Машина воспроизводит что угодно.
Он достал несколько монеток.
– Давай ближе к делу!
Джек был настроен более фундаментально.
– Послушай, как ты на это посмотришь?.. Известный принцип электроники – регенерация! Часть сигнала с выхода подается опять на вход… Происходит наращивание: чем больше на выходе, тем больше поступает на вход и воспроизводится…
– Жидкость лучше всего, – тут же развил соблазнительную идею Лоуз. – Где бы достать стеклянные трубки?
Не долго думая, Джек принялся срывать со стены часть неоновой рекламы, а Лоуз отправился в бар заказать что-нибудь подходящее. Джек еще возился, сооружая стеклянный трубопровод, когда вернулся Лоуз с крохотной рюмкой янтарной жидкости.
– Бренди, – пояснил Лоуз. – Точнее, настоящий французский коньяк. Лучший, какой у них был.
Гамильтон поставил рюмку на полочку, где прежде находился образчик конфеты. Трубка, освобожденная от неона, шла от точки воспроизводства товара и дальше раздваивалась: один конец возвращался к рюмке, другой выводился в нишу.
– Отношение четыре к одному, – объяснил Гамильтон. – Четыре части идут на выход. Одна часть возвращается к источнику. По идее чистоган должен постоянно возрастать. Предел – бесконечность.
Лоуз ловко заклинил стопор и запустил аппаратец в безостановочном режиме. Вскоре коньяк стал капать из выходной трубки прямо на пол. Лоуз и Гамильтон схватили отставленную заднюю стенку, привинтили ее на положенное место и прилепили замок.
Мирный конфетный ящик тихой струйкой принялся бесперебойно выдавать коньяк высшего качества.