Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова

Андросова Вероника Александровна

Слово «тайна» имеет в книге Даниила эсхатологическую коннотацию (ср.: Дан 2: 28). В новозаветной же перспективе свершение «тайны Божией» уже началось в спасительном деле Христовом; косвенно на эту мысль указывает то, что в аллюзии Откр 10: 7 на место из Книги пророка Амоса (Ам 3: 7) употреблено слово «благовествовал» , однокоренное со словом «». В последующих главах Апокалипсиса будет встречаться данииловская формулировка «время, времена и полвремени», в значении определенного Богом срока, после которого приидет Царствие Божие. Действительно, после того как прозвучала 7-я труба, Богу воспевается торжественный гимн (11: 15—18), где провозглашается окончательное воцарение Божие на земле.

5.2. Образ книжки Откр 10 и подходы к его толкованию

5.2.1. Описание книжки и вручения ее Тайнозрителю – параллель со свитком пророка Иезекииля (Иез 2: 9 – 3:3)

Откр 10: 8—11 завершает

повествование 10-й главы. Тот же голос с неба, повелевший «запечатать» слова семи громов, теперь велит Тайнозрителю взять «раскрытую книжку» из рук ангела и съесть ее. Иоанн сразу же повинуется небесному голосу и просит у ангела дать ему книжку. Сам ангел следующим образом говорит Иоанну о книжке: «Она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед» (Откр 10: 9—10). В соответствии с предсказанным, Тайнозритель отмечает, что книжка «сладка» в его устах и «горька» во чреве.

Исследователи обращают внимание на то, что в этом эпизоде содержится явная аллюзия на призвание пророка Иезекииля (Иез 2: 8 – 3: 3). Это призвание было ранее рассмотрено в пункте 3.1.7 главы I настоящего издания: Бог разворачивает пред ним свиток (Иез 2: 10), «исписанный внутри и снаружи», на котором написано «плач, и стон, и горе», и дает пророку съесть его (3: 1—2). В устах Иезекииля свиток тоже сладок, как мед (Иез 3:2).

Как у пророка Иезекииля, так и в Апокалипсисе, акт поедания свитка является символом всецелого усвоения божественной вести и выражает внутреннее соединение пророка со словом Божиим. Сладость свитка символизирует животворящую силу слова Божия, и радость, которую оно дает тем, «кто руководствуется им в своей жизни» [498] (Иер 15: 16; Пс 18: 11; Пс 118: 97—104; Притч 24: 13—14).

498

Beale G. К. The Book of Revelation. P. 550.

В повествовании Апокалипсиса есть несколько отличий от образности Иезекииля. В частности, добавлен образ «горечи» книжки, оттеняющей ее сладость. Возможно, это служит символом того, что за слово Божие пророку предстоит претерпеть много скорбей. Ниже, в пункте 5.3 настоящей главы, будет подробнее раскрыто значение этой символики.

5.2.2. Толкование образа книжки – призвание Тайнозрителя к пророческому служению

Сразу после вкушения Иезекиилем свитка к нему обращается Господь: «Сын человеческий! встань и иди к дому Израилеву, и говори им Моими словами» (Иез 3: 4). То же самое происходит и в Откр 10 – Иоанну сказано [499] , что ему «надлежит опять пророчествовать о народах, и племенах, и языках и царях многих» (Откр 10: 8-11).

499

Употреблена форма множественного числа – дословно «и они говорят мне» . «Возможно, имеются в виду ангел и Господь; либо это просто неопределенно-личное сказуемое, имплицитно подразумевающее Бога как субъекта действия» (Osborne G. R. Revelation. Р. 404).

Это божественное повеление раскрывает символический характер акта вкушения книжки. И контекст самого повествования Откр 10, и явные аллюзии на образность Книги пророка Иезекииля показывают, что книжка и ее вкушение символизируют призвание Тайнозрителя к пророческому служению (ср.: Откр 10:11). В Откр 1:11 Тайнозрителю уже было дано поручение «написать в книгу» все, что он видит, что можно рассматривать как начало его призвания; в Откр 4: 1—2 он был восхищен на небо «в духе», чтобы увидеть, «чему надлежит быть после сего», и это также указывало его миссию [500] . События Откр 10 знаменуют начало нового этапа пророческого служения Тайнозрителя.

500

См.: Beale G. К. The Book of Revelation. P. 550.

Исследователи отмечают, что в Откр 10: 8—11 ярко отражается характерная для Апокалипсиса идея особой значимости письменного текста: призыв «записать» видения (Откр 1: 11) сменяется более выразительным образом вкушения книги. Отныне Тайнозритель не только верно передает данное ему Богом откровение, но сам изрекает слова Божии, соединившись с ними всем своим существом [501] .

Ф. Маццаферри предполагает, что ангел Откр 10 описан столь величественно именно потому, что он играет особую роль в сцене призвания пророка. Призвание ветхозаветных пророков осуществлялось непосредственно Богом (Ис 6; Иер 1; Иез 2—3), ап. Иоанну же является «квазибожественный»

ангел, «самый великолепный во всей его книге» [502] .

501

См.: M"uller P. Das Buch und die Biicher… S. 305.

502

Mazzafeiri Е D. The Genre of the Book of Revelation … R 266-267.

Сразу же за призванием к пророчеству, в Откр 11: 1—2, ап. Иоанн получает соответствующее повеление совершить символическое действие. Ему дается «трость, подобная жезлу», и говорится: «Встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем». Эти стихи уникальны в том отношении, что они «являются единственным местом в основном корпусе видений Апокалипсиса (гл. 4—22), где Тайнозритель выступает в качестве активного действующего лица, а не просто реципиента откровений» [503] .

503

Небольсин А. С. Методы интерпретации, эсхатология и структура… С. 62.

Можно констатировать, что с Откр 11: 1 начинается реализация пророческого служения Тайнозрителя, заявленного в Откр 10: 11. Вслед за этим следует важнейшая часть раздела Откр 10—11 – повествование о «двух свидетелях», названных также пророками (11: 10); это именование тесно связывает их миссию с миссией Тайнозрителя. В повествовании о двух свидетелях подробно рассказывается об их «пророчествовании» и дальнейшей судьбе. Собственно, слово «пророчество» и однокоренные слова можно назвать ключевыми во всем разделе Откр 10—11; по наблюдению Д. Ауни, они как бы сосредоточены в этих двух главах, в то время как во всем остальном тексте Апокалипсиса они представлены рассеянно [504] .

504

См.: Aune D. Е. Revelation 6-16. R 555.

5.2.3. Вопрос о содержании книжки – неразрывная связь с повествованием Откр 11

По поводу содержания книжки высказывались разные мнения. Св. Викторин видит в книжке «сам Апокалипсис, принятый ап. Иоанном» [505] . Примасий же считает, что если запечатанная книга Откр 5: 1 символизировала Ветхий Завет, то «книжка раскрытая» есть Новый Завет, в котором «сделалась очевидной открывшаяся слава» (ср.: 2 Кор 3: 18) [506] .

505

Victorin de Poetovio. Sur l’Apocalypse. R 88.

506

Primasius. Comm, in Арос. 3. 25—30. Цит. по: Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I—VIII веков: Новый Завет. Т. 12: Книга Откровения Иоанна Богослова. С. 161. Этого же мнения придерживается прот. Александр Мень (см.: Мень А., прот. Читая Апокалипсис. С. 101). «Однако в таком случае странно, что Евангелие было дано Иоанну ангелом, без всякого упомянутого участия Христа» (Prigent Р. Commentary on the Apocalypse. R 328).

Икумений истолковывает книжку в рамках своей концепции: сообразно с тем что в «запечатанной книге» Откр 5: 1 записаны имена праведников, в маленькой книжке находятся имена великих грешников. Толкователь также сопоставляет их с «книгами» Откр 20:12, – по его мнению, в них в свою очередь записаны все остальные, то есть обычные люди [507] . Таким образом, у Икумения получается целостная, законченная картина. Андрей Кесарийский также приводит это «отрицательное» толкование книжки: «Книжка как небольшая и очень мелко написанная содержит, думаю, имена тех из лукавнейших, которые разбойничают или иным образом бесчинствуют на земле или убивают на море, и наказание которых указал Ангел, поставив огненные ноги и здесь и там» [508] .

507

См.: Oecumenius. Comm, in Apoc. 6. 110—121.

508

Андрей Кесарийский, ел. Толкование на Апокалипсис… С. 87.