Небесный охотник
Шрифт:
Надира ничего не ответила. Я знал, что у Кейт нет никакого предубеждения против цыган, что её на самом деле интересует образ жизни Надиры — точно так же, как и множество других вещей. Надира, однако, этого знать не могла и предположила, что Кейт такая же, как большинство людей, видящих в цыганах лишь воров и уличных попрошаек. Её молчание растекалось над столом, будто ядовитый туман. Я нервно кашлянул. Слейтеру же это, похоже, вовсе не досаждало. На самом деле он, казалось, получал удовольствие от происходящего. Сидел во главе стола, слегка улыбался, поглядывая на нас, словно
— Вы умеете предсказывать судьбу? — совершенно неожиданно поинтересовалась мисс Симпкинс у Надиры.
Я перестал жевать. Кейт передернуло. На мгновение мне показалось, что Надира собирается ответить что-то грубое, но она лишь улыбнулась.
— Можно взглянуть на вашу ладонь? — вежливо осведомилась она.
— О, право, я не знаю, — замялась мисс Симпкинс.
— Ну же, Марджори, — сказала Кейт. — Она собирается погадать вам по руке!
Мисс Симпкинс нехотя протянула руку. Надира взяла её и принялась внимательно разглядывать, легонько проводя пальцем то по одному месту, то по другому. Она нахмурилась.
— Наверное, не стоило этого делать, — заявила она.
— Что? — спросила мисс Симпкинс.
Надира сложила её пальцы в кулак.
— Там всё очень туманно.
— Что вы увидели?
— Лучше я не буду говорить.
— Вы должны! Скажите мне, дитя!
С тяжким вздохом Надира вновь раскрыла её ладонь.
— Я вижу, что вы будете рабыней праздных богачей. Будете возиться с их избалованными детьми. Вы никогда не избавитесь от уз бесплодного труда и невежества.
Мисс Симпкинс вырвала руку, словно из пасти дикого зверя.
— Дерзкая негодяйка!
— Вам не понравилась ваша судьба? — осведомилась Надира, раскрыв глаза с деланым изумлением.
Мисс Симпкинс оттолкнула стол так, что зазвякали ножи и тарелки, вскочила и удалилась из комнаты.
Надира взяла свою вилку и продолжила обед.
— Кто-нибудь ещё хочет узнать свою судьбу?
— У неё правда это написано на ладони? — спросил я.
— Почем мне знать? По мне, все эти линии выглядят одинаково.
Смех так и брызнул из меня, и Кейт и Слейтер присоединились ко мне.
— Я так понимаю, что избалованное дитя праздных богачей — это я, — добродушно заметила Кейт.
— Не все цыгане занимаются гаданием, — сказала ей Надира. — Вся родня моей матери во многих поколениях работала с металлом. Её род участвовал в строительстве большинства известных высотных зданий Европы.
— Правда? — с интересом переспросил Слейтер.
Надира кивнула:
— Когда где-то появлялась работа, мы табором снимались с места и отправлялись туда, и мужчины монтировали металлоконструкции на высоте. Я росла на стройплощадках. Мы играли в строящихся домах.
Я восхищенно кивнул:
— Ты очень ловко скакала по крышам.
— Это для меня пустяк, — сказала она.
Дверь в столовую отворилась, и появился Дорье, с картой под мышкой и медленно расцветающей на лице улыбкой.
Слейтер обернулся к нему:
— Я думаю, вы добились успеха, Дорье.
Мы сдвинули тарелки и расчистили на столе место для карты.
— Его сильно снесло, —
Я взглянул на карту и быстро сообразил, что вижу южное побережье Австралии и прилегающее к нему огромное водное пространство, простирающееся до Антарктики. Дорье карандашом нанес предполагаемый курс «Гипериона».
— Кулак Дьявола не сумел захватить его, но откинул к юго-востоку, а оттуда пассаты повлекут его к полюсу.
— Дорье — величайший навигатор в нашем полушарии, и в другом тоже, — гордо заявил Слейтер, хлопнув шерпа по плечу.
— Мы должны встретить «Гиперион» здесь, — продолжал Дорье, легонько касаясь кончиком карандаша карты.
— Это дальний путь, — сказала Надира.
— Край света, — подтвердил я.
— Южное полушарие, — добавила Кейт. — По крайней мере, там наступает лето.
— Не там, куда мы направляемся, — ответил ей Слейтер. — Это самое мрачное место на свете, какое только можно вообразить. Мы летим в Небесную Сибирь.
8
НЕБЕСНАЯ СИБИРЬ
Небесная Сибирь — так воздушные моряки прозвали высоты в районах полюсов, места, где так холодно, что останавливаются часы, и сердца тоже. Похоже было, что призрачный курс «Гипериона» направлен был к Антарктиде, и, хотя на этом ледовом континенте сейчас царила весна, его леденящее дыхание встретит нас наверху. Я вспомнил, какая стужа была в командной рубке «Бродяги», когда он поднимался навстречу «Гипериону». То, с чем мы столкнемся над Антарктикой, будет гораздо хуже.
В первую свою ночь на борту «Сагарматхи» я провалился в сон мгновенно, тяжёлый, будто якорь, после суматохи и волнений дня. Просыпался я лишь однажды, совсем рано утром. Дорье был на вахте, и я спал в каюте один. Я был очень ему признателен, что он согласился пустить меня к себе, поскольку понимал, что он, как старший помощник, привык жить в одиночестве. Каюта была очень похожа на мою прежнюю, на «Авроре»: две койки, маленькая раковина, ящик для белья, служащий также столом. Хорошо было опять оказаться в воздухе, вдыхать знакомые корабельные запахи парусины, и топлива Аруба, и похожий на манго аромат гидрия. Я перевернулся к стене и взглянул в иллюминатор на проплывающие далеко внизу огни и шпили Праги и потом снова счастливо провалился в сон.
На следующее утро еще до завтрака Слейтер попросил нас всех собраться в салоне. Пришли все, кроме мистера Далки и Янгбу, несших вахту у руля. В одном углу Дорье и Ками как раз заканчивали сооружать маленькую ступу из камешков. На её крыше было прикреплено множество ярких флажков, значительная часть из них — с изображением крылатого коня.
— Это называется чортен, — объяснил нам Дорье. — Это храм, чтобы умилостивить богов. Небо, куда мы хотим подняться, такое же святое место, как сама гора Эверест. На такой высоте живут божества, разъезжающие на ветрах, и было бы глупо игнорировать их. Прежде чем начать подъем, мы должны спросить их дозволения пронзить небеса.