Небесный охотник
Шрифт:
— Почему бы тебе не позаниматься немного?
Я подумал об учебниках, взятых с собой, о заполненных непокорными цифрами строчках.
— Обязательно. Попозже.
— Эгей, вы двое! Ку-ку!
Мы оба обернулись на напевный голос мисс Симпкинс. Она взирала на нас поверх своей работы.
— Всякие разговоры шепотом в приличном обществе недопустимы. Кейт, вам ведь это прекрасно известно.
Кейт глянула на меня, в её прищуренных глазах разгорался гнев.
— Я стараюсь прикусить язык, — пробормотала она.
— И покрепче, — шепнул я.
— Может
— Только не я, — бросила Надира. — Влюбленным всегда хочется побыть вдвоем.
— О небо, они вовсе не влюбленные. — Мисс Симпкинс издала слабый смешок. — Боже мой, нет.
Надира повернулась ко мне, улыбаясь так заговорщицки, что я был заинтригован и одновременно почувствовал себя предателем. Я отвел взгляд.
— Я собирался сходить в командную рубку, — сказал я.
Уже понятно, что на борту «Саги» будет почти невозможно объясниться с Кейт наедине — уж не говоря о поцелуях. Я уже начинал гадать, не было ли желание держать нас с Кейт подальше друг от друга основной причиной, по которой мисс Симпкинс отправилась в этот полет.
Покинув салон, я почувствовал огромное облегчение и двинулся вперед и вниз по трапу, к командной рубке. Слейтер стоял на руле, а Янгбу у штурвала высоты. Янгбу улыбнулся мне, но Слейтер явно не рад был меня видеть.
— Могу быть вам чем-нибудь полезным? — осведомился он.
— Просто захотелось сменить обстановку, если вы не возражаете.
— Пока мы не слишком заняты.
— Вы, полагаю, собираетесь набирать высоту постепенно?
— Верно. Я хочу подгадать так, чтобы к моменту встречи с «Гиперионом» оказаться на двадцати тысячах футов. Около четырех тысяч за день, спокойно и плавно, чтобы дать нашим организмам время на акклиматизацию. На таком корабле, как «Аврора», вы привыкли летать не выше нескольких сотен футов и, надеюсь, нормально это переносили. Но высота требует жертв. И после десяти тысяч футов вы начнете это чувствовать.
Он говорил со мной таким тоном, словно читал лекцию, и это раздражало. Сразу хотелось дать сдачи.
— Почему бы просто не загерметизировать каюты? — спросил я.
— Нет смысла, — ответил Слейтер. — Если мы собираемся высаживаться на «Гиперион», наши тела должны быть подготовлены к работе на высоте в двадцать тысяч футов. Сидя с комфортом в герметичных каютах, мы не продержимся и пяти минут, когда откроется люк и вокруг окажется воздух, густой, как похлебка бедняка.
Он был прав. Я промычал что-то, подумав, что лучше бы я не старался казаться таким умным. Уж лучше помалкивать, чем давать Слейтеру возможность поправлять меня.
— Не волнуйтесь, — заявил он, — каюты обогреваются, а когда мы поднимемся повыше, я начну потихоньку подкачивать в них кислород. Не слишком много. Не хотелось бы, чтобы вы заблуждались на этот счет.
Я решил, что, пока Слейтер на вахте, от рубки стоит держаться подальше. Уж лучше позаниматься. Вернувшись в свою каюту, я трудолюбиво выудил учебники со дна вещевого мешка.
На протяжении следующих тридцати шести часов я пытался играть роль
Временами я замечал блестящие очертания других воздушных кораблей далеко внизу, под нами, поскольку мы уже поднялись гораздо выше обычных воздушных трасс. Часто небо затягивали легкие перистые облака и более плотные — дождевые. За бортом температура приближалась к нулю, но в каютах было гораздо теплее. До сих пор я не почувствовал никаких признаков высотной болезни, и никто другой тоже, включая мисс Симпкинс, которая, как я ожидал, должна была первая начать жаловаться. Похоже, придуманная Слейтером программа акклиматизации действовала как надо.
Кейт была постоянно занята. Хоть она и оказалась в столь тесной каюте с мисс Симпкинс, но всё же была бодра, как никогда. За столом она засыпала Слейтера вопросами: наша скорость и местонахождение, погодные условия, состояние двигателей, вместимость грузовых трюмов. Прямо маленький воздушный моряк. Я подумал, что теперь, когда у неё есть лицензия пилота орнитоптера, эти вещи представляют для неё куда больший интерес.
Примерно в середине утра третьего дня нашего путешествия я устроил себе небольшой перерыв в занятиях и листал парижскую газету в надежде улучшить свой французский. Я воевал со статьей о Консорциуме Аруба, понимая примерно через два слова на третье. Судя по всему, они вели буровые работы в южных морях и нашли новое богатое месторождение. Теперь они вкладывали миллиарды в разработку. В конце концов язык статьи стал совсем сложным, и я перестал понимать его. Я бросил взгляд на фотографию — обычный снимок, ряд элегантно одетых мужчин в цилиндрах, с такими лоснящимися лицами, словно только что съели что-то ужасно жирное.
— По-моему, я его видела, — сказала Надира, проходившая позади моего кресла. Она указала на газетное фото. — Тщедушный старый джентльмен с кустистыми бровями — он разговаривал с Рэтом на гелиодроме!
— Правда? — переспросил я. — Такой худой, в пальто из верблюжьей шерсти?
Она кивнула:
— Я запомнила эти брови.
— Кто это? — поинтересовалась Кейт, подходя поближе.
Я посмотрел на подпись к фото:
— Тут написано: Джордж Бартон. Член правления Консорциума Аруба.
— Очень маловероятно, — прокомментировала мисс Симпкинс, глядя поверх шитья, — чтобы такой изысканный джентльмен из Консорциума Аруба связался с типами вроде Джона Рэта.
— Согласна, — поддержала Кейт. — Фотография не очень четкая. Вы уверены, Надира?
Та долго и внимательно вглядывалась в снимок.
— Ну, не совсем. Но эти густые брови…
— Такие сейчас в моде, — объяснила Кейт. — Ими обзавелись все богатые старики. Чем гуще, тем лучше.
— Я думаю, у половины из них они накладные, — проворчала мисс Симпкинс.