Небесный остров
Шрифт:
И Надя наудачу спросила:
– Извините, а какое у Жени отчество?
Девица расхохоталась:
– На алименты подать хотите?
Решила, что Надя – брошенка и пытается своего любовника любой ценой вернуть. Фу, стыдно как. Но для дела, наверно, хорошо. Тем более что у девицы сочувствие в голосе зазвучало:
– А вам Женька что, даже телефон не оставил?
– Я его визитку потеряла, – неловко соврала Надя.
– Раз сам не звонит – значит, разлюбил, – тоном много повидавшей и умудренной жизнью дамы произнесла девица.
Нет, это просто невыносимо!
И Митрофанова постаралась сбросить с лица маску забитой и робкой дамочки, распрямила плечи. Тонко усмехнулась:
– Если разлюбил – я переживу. А отчество спрашиваю, потому что Вениамина Соловца знаю, он раньше в Институте моря работал. Услышала фамилию и заинтересовалась: вдруг они родственники? И вообще, вежливые люди в личную жизнь посторонних не лезут.
Журналисточка несколько опешила. Сбавила тон. Произнесла:
– А фиг его знает, родственники они или нет. Но отчество у Женьки – Е. В., я точно знаю, мы в ведомости рядом. Подожди, – вскочила она из-за компьютера, – самой интересно стало, сейчас посмотрю.
Перебежала к соседнему столу, уверенно выдвинула ящик, зашуршала бумажками. Наконец, выкрикнула:
– Ага, есть! Вениаминович!
– Похоже, сын его… – растерянно пробормотала Надежда. И быстро спросила: – Так вы не подскажете, где мне Женю найти?
– Он в командировке, в Геленджике, – беззаботно откликнулась девица. – Там сегодня новый аквапарк открывают.
– А телефон дадите?
– Да ради бога! Только Женька, когда работает, трубу все равно не берет, – пожала плечами красотка.
И снисходительно добавила:
– Можете свой номер оставить. Он, если захочет, сам вам перезвонит.
– Вот, Дима. Все тебе, как на духу.
Надя закончила свою повесть, опустила повинную головушку.
Полуянов укорил:
– Зря ты мне про платок не сказала сразу. И в редакцию сама пошла тоже зря! Решили ведь: мы команда. А ты за моей спиной, втихомолку…
– Ну я ж хотела, как лучше. Прежде отфильтровать информацию и только потом тебе подавать! – подлизнулась Митрофанова. И поспешила перевести разговор: – А с кладом-то что? Ты нашел в Интернете?
– С кладом, похоже, пшик, – вздохнул журналист. – Галеру обнаружили отсюда в ста километрах. В районе Туапсе. И почти в нейтральных водах – от берега восемь миль.
– Может, тут, под Приморском, тоже сокровища? – предположила Надежда.
– Нет, Надюшка. Чувствую я: кладом для нас может твой Соловец оказаться. Где, ты говоришь, он сейчас? В Геленджике, на открытии аквапарка? Адрес, время узнала?
– Естественно! – улыбнулась она. – Не зря же я подруга журналиста! На набережной. Начало в девять вечера. А в десять будет бесплатная дискотека и фейерверк.
Правила движения на местных дорогах лихой гонщик Полуянов соблюдал неукоснительно – не то что в Москве.
Когда примерно посередине пути они въехали под знак «Ремонтные работы, скорость – двадцать километров в час», Дима честно потащился на второй передаче. Сзади быстро собрался изрядный хвост из машин, но обгонять через двойную сплошную да на извилистой дороге никто не решался. Лишь новенькая «Мазда», тащившаяся следом за Полуяновым, гневно светила фарами – езжай, мол, быстрей или пропусти.
Пару минут он не обращал внимания, потом не выдержал. Начал потихоньку прибавлять газ, разогнался до сорока.
Но «Мазда» все равно почти висела на его бампере. И поток за ними растянулся, по Надиным прикидкам, километра на два.
Первой не выдержала раздолбанная «шестерка» с экипажем из двух джигитов – выскочила на встречку, обогнала их машину, триумфально унеслась вдаль.
– Счастливого пути! – буркнул вслед Полуянов.
Следующей решилась «Мазда» – объезжала неумело, долго, еле увернулась в итоге от встречной машины.
– Не умеешь – не берись, – прокомментировал журналист.
В этот момент из колонны выскочил еще один смелый на заряженной «девятке»: спортивные диски, спойлеры, вместо обычного глушителя – огромная серебристая труба. Взревели мотором, почти мгновенно поравнялись с Полуяновым… но, вместо того чтоб умчаться, сделали движение правым бортом в его сторону. Диме, чтоб избежать столкновения, пришлось почти прижаться к отбойнику. Но гонщикам показалось этого мало – обогнали, встали впереди и тут же вдарили по тормозам: учись, мол, ездить! И лишь потом унеслись.
– Вот сволочи! – разозлилась Надя.
– А, не бери в голову. На юге – обычное дело, – успокоил ее Дима. – Я сразу подтормаживать начал.
Тут, к счастью, и долгожданные знаки показались: отмена всех ограничений, скорость – девяносто! Полуянов прибавил газу, Надя облегченно откинулась на спинку сиденья, открыла окошко. Хотя и темно уже, а все равно чувствуется, что по горной дороге едешь. Пусть красот не видно, но воздух изумительный просто!
Въехали в небольшое сельцо. Темные домишки, фонари светят через один, тротуаров нет. Сосредоточение местной жизни – единственный магазин: площадка перед ним ярко освещена, на перилах расселась компания молодежи, у крыльца несколько машин. В том числе, показалось Наде, та самая навороченная «девятка».
Полуянов тоже заметил, ухмыльнулся:
– Догнаться остановились. Чтоб ехалось веселей.
И по-прежнему осторожно повел машину дальше на перевал, что начинался сразу за сельцом. Ну, и повороты здесь! Пусть ехали медленно, а Наде все равно приходилось за сиденье держаться. Спасибо хоть местные гонщики на сложном участке тоже не лихачили – Дима ехал за той самой новехонькой «Маздой», что обогнала их раньше. И машина, способная разгоняться до трехсот километров в час, сейчас честно тащилась не быстрее сорока.