Неблагодарная работа
Шрифт:
— Ты князь садись, в ногах правды нет. Да давай рассказывай поподробнее.
Приятели сели напротив. Царь думал, что говорить будет Силантий Семенович, но тот предоставил слово Золотареву. Так как история с иноземцем началась с его появления на таможенном досмотре, проводимом поручиком Крыковым. Андрей поведал, как на корабле оказались Иван Рябов и Дмитрий Борисов по прозвищу горожанин. От последнего он и узнал, что среди экипажа торгового фрегата был подозрительный человек. Рассказал, как был приставлен
— Когда пришел коч обратно в Архангельск, — продолжал между тем Силантий Семенович, — я уговорил лоцмана, отвезти меня до того места, где тот расстался с иноземцем. Увы, — вздохнул князь, — в Вологде я его след отыскать не смог. Приехал в Москву, ибо нужно было капитан-командора выручать. В лицо иноземца не разу не видывал, так и не обратил внимания на учителя царевича Алексея.
— Ну, и дурак! — Проворчал Петр, — если в лицо человека не видывал, так какого рожна ты искать то его отправился?
— Опростоволосился я государь, — признался Силантий Семенович, — не казни, опростоволосился. Если бы сегодня Андрей его не признал, мы бы его никогда не нашли. А он ведь убить царевича мог…
— А вот это ты брось! — Воскликнул монарх, — Хотел бы убить — давно бы сие черное дело сделал, а не стал бы ждать, пока его разоблачат. Вот только я сомневаюсь, что он — шпион Карла Двенадцатого!
— Так арестуй и допроси, — попытался подсказать князь, чем вызвал гнев государя.
— Это ты меня учить будешь! — вспылил тот.
Дверь в избушку скрипнула и все замолчали. Кто знает, кому понадобилось их потревожить? Тревога оказалась ложной. В дверях, держа треуголку в руках, стоял Меншиков.
— Мин херц, — проговорил фаворит. — Вот ты где!
— А где мне быть Алексашка? — поинтересовался Петр.
— Ну, хотя бы на строительстве крепости государь. Тем паче, что домик тебе на Марковом острове уже мастера поставили. Хорош дом, почти дворец.
— Крепость никуда не убежит Алексашка, — молвил монарх, — ты лучше прикрой дверь. Разговор у нас тайный.
Меншиков закрыл дверь и подошел к столу опустился на лавку. Хотел, было, кувшин с квасом к себе пододвинуть, но Петр остановил его.
— Вот что я тебе скажу Александр Данилович, — молвил государь, — чует, змею я на груди своей пригрел.
— И кого же? — Поинтересовался фаворит, вытаскивая шпагу и косясь на Ельчанинова и Золотарева. — Эстляндца этого? Чуяло мое сердце… — начал, было, он, но Петр перебил:
— Да, что ты Александр Данилович, — молвил монарх, — учитель Алексея человек Карла Двенадцатого. А ведь это ты его привел!
— Побойся бога государь, — побледнел Меншиков.
— Где ты его нашел?
И пришлось Александру Даниловичу рассказывать, как дело было. А история обычная. Напился в кабаке, да и притащил его в терем. Человек ученый оказался. Знал астрономию, математику и прочие искусства заморские.
— Да мысли нехорошие, — сказал Петр, — я так мыслю, в голову царевича нагонял. Так что бери Семеновцев, и чтобы к утру все о себе муж сей правдиво поведал.
Утром наследующий день, князя с Андреем в домик на Марковом острове вызвал государь. Прислал свою карету, и повелел приехать немедленно. Для чего и зачем кучер не знал.
А домик государю выстроили действительно славный, никто и не подумает, что временное жилье. Как достроят цитадель, снесут его или на худой конец перенесут на территорию крепости. Окна в избе большие на европейский манер, у крыльца два гвардейца в кафтанах василькового цвета. Стоят по стойке смирно, и в отличие от стрельцов (отметил про себя Андрей) не шелохнуться.
— К государю! — рявкнул князь Ельчанинов.
Ни какой реакции. Силантий Семенович пожал плечами и вошел в дом, за ним поспешил Золотарев. Просторные сени. Тут воевода Федор Матвеевич Апраксин, капитан-командор Ремизов, архитектор. Все ждут очереди, меж собой разговаривают. Андрей разобрал только, что пока государь с Ельчаниновым да с ним не переговорит, никого не примет.
— Мы уж заждались вас, — молвил воевода Апраксин, подходя к князю Ельчанинову. — Пока вас не примет, ни кого не велел пускать. А ведь всех для чего-то вызвал?
Дверь из горницы Петра Алексеевича скрипнула, и высунулся Меншиков. Увидал представителей Преображенского приказа, махнул рукой, дескать — входите. Приятели вошли. Петр сидел за столом и писал.
— Пришли, — молвил он, не отрываясь от занятия, — хорошо, что пришли. Князь, прав твой оказался боцманмат! Шпион это был. Не выдержал мил человек пыток, во всем признался. Но не для этого я вас вызвал. Садись Андрей, а ты князь постой послушай, что боцманмат говорить будет. Садись Андрей, в ногах правды нет. А мне сейчас, правда, нужна. Золотарев сел на кресло. Петр взглянул на него и молвил:
— Расскажи мне теперь, что с сыном моим случится. Ты говорил мне, что умрет он молодым. Тогда я побоялся узнать, как и почему, теперь же желаю ведать!
Андрей, как и тогда почти более года назад покосился на Меншикова. Петр его понял и сказал:
— Посиди в сенях Александр Данилович, вместе со всеми.
Фаворит недовольно фыркнул, но вышел. Монарх подумал, было отослать и князя, но Золотарев сказал:
— Не надо.
Петр переспросил, уверен ли тот, и, получив утвердительный ответ, вновь попросил: