Небо далеко СИ
Шрифт:
Утром гости засобирались в дорогу очень рано, но Эллианна была начеку. К тому моменту, как зевающий и потягивающийся Иов первым из гостей вышел из комнаты, её багаж был уложен, лошади запряжены, она и ее верная Ия (которая не зря заподозрила подвох, когда хозяйка отпустила ее раньше обычного, — спать в эту ночь ей не пришлось) были полностью одеты. В связи с особыми обстоятельствами Эллианна решила обойтись лишь одной служанкой: Ия будет ей и за кучера, и за горничную, и за кухарку. Эллианна с первыми лучами солнца уже была на дворе, чтобы не упустить минуту, когда выйдет тиун. Правда, вместо тиуна она совершенно неожиданно наткнулась на ипата: Родиволл спал прямо на земле возле двери в подклеть – видно, уверения Эллианны в том, что все ключи от этой двери были у него, его не убедили. Но у Эллианны уже входило в привычку ничему не удивляться, тем более, что сейчас её гораздо больше волновало другое: как сказать тиуну, что она намерена отправиться вместе с ними. До самого завтрака она так и не решилась подойти к нему. Наконец, когда слуги уже начали убирать со стола посуду, а тиун поднялся, чтобы идти во двор, Эллианна, поняв, что это её последний шанс, собрала все свое мужество и сообщила ему приятную новость.
И вот она стояла на высоком крыльце дома и с грустью наблюдала, как ее слуги бегают по двору, изо всех сил приближая отъезд людей, которых ей так не хотелось отпускать без себя.
Вот уже запрягли лошадей в телегу, теперь на ее козлах устроился Иов (что было логичнее), уложили в нее всю кладь, из конюшни вывели оседланных лошадей. В последний момент Родиволл вывел из подклети арестанта. Тот, щурясь на солнце, поднял на нее глаза — и Эллианна вдруг увидела, что он гораздо моложе, чем показалось ей вчера. Пожалуй, ему не было и тридцати. И еще она не могла не обратить внимания, что парень был невероятно хорош собой, хорош настолько, что его не портили ни бесформенная грязная рубаха, ни ссадины, которыми в изобилии было покрыто его лицо. Родиволл грубо подтолкнул его в спину, так, что тот едва не упал. Эллианна, не отрываясь, следила, как они подошли к телеге и как Родиволл тщательно приковал его руки, несколько раз проверив и перепроверив, надёжны ли оковы. Следя за его действиями, Эллианна подумала, что он уж как-то слишком груб: с человеком, находящимся в твоей власти, можно было бы обходиться если не помягче или повежливее (Эллианна была уверена, что таких слов Родиволл и вовсе не знал), то хотя бы без излишней жестокости. Да и эта маниакальная забота об охране арестанта! Он ведь все время ни на шаг не отходил от него и думал, казалось, лишь о том, чтобы тот никуда не делся. Всё это было очень странно. Впрочем, странностей у её постояльцев было и без того предостаточно.
Пока Эллианна так размышляла, Немир и Унна успели усесться в сёдла, и мысли её переключились на них. Вот сейчас они уезжали, спокойные, равнодушные, сытые, хорошо отдохнувшие. Оба лишь чуть кивнули ей (знак вежливости, не более!), чтобы через пять минут забыть и про дом, где они провели ночь, и про его хозяйку, и про её больного ребёнка. Конечно, тиун сказал ей про важные государственные дела только, чтобы от неё отделаться. Она смотрела на то, как он не спеша раскладывал в руке поводья, и в её душе бушевала такая обида на этого холёного, избалованного излишним вниманием, всем довольного, не знающего горя человека, что она еле сдерживала слёзы. Конечно, как человеку, не имеющему никаких проблем и привыкшему, что любое мало-мальское затруднение решается само по себе, лишь по мановению его руки, понять горе женщины, недавно потерявшей мужа и теперь ночами не спавшей от страха потерять и сына. Вот сейчас он едет по поручению Правителя, рассчитывает, наверное, на очередную награду. И наплевать ему на то, что от того лекарства, за которым он едет, зависит жизнь многих людей. Эллианна вздохнула. Нет, не нужна мне ваша помощь, светлый господин тиун, я и без вас прекрасно обойдусь. Словно услышав ее мысли, Немир обернулся, обвел отсутствующим взглядом двор, еще раз поклонился ей с тем же безразличным и отсутствующим выражением лица и выехал за ворота.
<p align="center">
НЕМИР
Легенду о бессмертных Немир, конечно, знал. Вельможи ведь тоже люди и тоже когда-то были детьми. Холодными зимними вечерами, когда темнело рано, дети, жившие во Дворце, собирались на одной из кухонь возле печки, подъедали оставшиеся после обеда сладкие пирожки и рассказывали друг другу всякие чудные истории: про Огненную Птицу, которая может исполнять желания, если ее правильно поймать, про хитрого Переплута, обманувшего однажды самого Старого Правителя, про злых навок, таскающих детей, про Старшего Медведя – Правителя зверей и птиц всего Острова. И про бессмертных людей, которые живут с той самой поры, когда богиня Жаль сотворила на Острове жизнь. Люди эти бессмертные ничем не отличаются от обычных, разве что не стареют - остаются вечно молодыми и красивыми, и не умирают. Не берут их ни голод, ни болезни; если рубануть такого человека мечом, он через некоторое время встанет как ни в чем не бывало. Сказок таких было несчетно, дети их слушали, раскрыв рты. А были среди них и маленькие смерды – дети прислуги, и отпрыски живших во Дворце приближенных Правителя, такие как Немир, а нередко захаживал на эти посиделки и сам Наследник. Все дети, независимо от своего положения, любят сказки, легенды, разные чудесные истории. Но когда они вырастают, все это, конечно, забывается. И Немир был несказанно удивлен, когда оказалось, что Новый Правитель (бывший маленький Наследник), не просто помнит старую легенду, но и верит в нее. Как потрясен был Немир, когда Правитель, собрав всех мечистан и вельмож в мраморной зале – главной зале Дворца, огласил указ о начале «охоты на нелюдей» (Нелюди. Так стали называть этих таинственных бессмертных). Потом он долго наедине рассказывал Немиру о том, что появились очевидцы, описывающие, как упавший с огромного обрыва человек встал и пошел дальше, или как проколотый несколькими стрелами воин умер лишь на несколько минут, а потом «воскрес», и все раны чудесным образом зажили. К этому прибавлялись сведения о тайных планах нелюдей убить Правителя и захватить весь Остров, добытые из каких-то жутко секретных источников, которыми Правитель не мог поделиться даже со своим тиуном. Все это было похоже на выдумку, но Правитель относился к этому более чем серьёзно – поверил в это и Немир. Раз Правитель посчитал нужным идти на такие крайние меры, значит, у него были свои резоны. Немир за то время, что был тиуном, научился не задавать лишних вопросов. Надо так надо. И всё же не мог он равнодушно смотреть на потоки крови, которые полились с того дня, когда был обнародован указ. Ведь, что ни говори, а узнать, бессмертный ли человек, можно было лишь одним способом, – и Остров стал покрываться могилами людей, смертью доказавших свою невиновность. Кроме того, крутые меры не приносили никаких результатов: ни одного бессмертного еще не нашли.
Вот и сегодня, зайдя в мраморную залу и увидев старого Барна на коленях перед Правителем, Немир почувствовал жалость, усилившуюся, когда он поймал на себе умоляющий взгляд обреченного. Может быть, преданный слуга Правителя внутри него и верил, что Барн окажется коварным нелюдем, но интуиция и какое-то другое чувство, которое он не мог обозначить, говорили, что снова погибнет невиновный. Однако он видел, что Правителя не остановить. Пока тот не убедится воочию, что труп его новой жертвы начал остывать, он не успокоится. Поэтому как ни жаль было Немиру беднягу Барна, он отошел в сторону, туда, где стояла толпа притихших мечистан, и стал ждать окончания. Разговор, с которым он шел к Правителю, обещал быть неприятным, поэтому вынужденная задержка (если отбросить все этические тонкости) его не очень расстроила. Появилась возможность еще раз обдумать, что сказать Правителю. Хотя что тут можно было придумать: он не справился с поручением Правителя. Пусть первый раз в жизни, пусть поручение было слишком сложным, а если уж быть честным, то совсем невыполнимым – оправданий ему не было, это он осознавал. И сейчас, собственно, его судьба зависела от того, кто будет перед ним, когда он признается Правителю в неудаче: грозный неумолимый начальник или добрый друг детства. Другу можно будет задушевно объяснить, что он не потратил напрасно ни минуты из выделенного ему времени, что он облазил все закоулки Острова до самого Околья, он ночами просиживал за старыми фолиантами в стрижницах – и ничего! Ни единого упоминания о Слове. Друг бы понял и посочувствовал. Грозный начальник не будет даже слушать. Обе эти ипостаси Правителя были Немиру хорошо знакомы, и не хуже знал он, как Правитель из доброго друга за миг умел превращаться в безжалостного владыку. Но, увы, предсказать этот миг, как и то, кто его встретит на пороге, он не мог. Как, впрочем, и ни один человек на Острове.
Меж тем Правитель вынул меч. Немир не был трусом и крови не боялся, но заставить себя смотреть на лицо несчастного Барна, который от ужаса, казалось, совсем лишился рассудка, было выше его сил. Он опустил глаза и постарался думать о чём-то постороннем. Единственное, что крутилось у него в голове, было проклятое Слово, и Немир стал вспоминать тот день, когда Правитель вызвал его и сказал, что поручает найти магическую книгу, которую называют Словом. Немир впервые слышал о таком и его сильно удивило слово «магическую» - из недоступного пониманию человека он верил только в Богов, даже мелкую нечисть вроде навок считал плодом воображения. Правитель показал ему документ, принадлежащий Старому, покойному, Правителю, отцу нынешнего, в котором говорилось о существовании Слова. В этой книге, как указывалось в документе, есть ответы на все вопросы (конкретнее Правитель не объяснил, а Немир спрашивать не стал). Книга эта появляется на земле каждые несколько десятков лет (сколько точно, неизвестно). Она является кому-то из людей, и человек этот имеет возможность задать любые вопросы, которые его интересуют, и получить на них ответы. А потом книга исчезает и появляется снова через много лет. Вот, собственно, и всё, что было известно Немиру о Слове. Понятно, что имея такой скудный запас данных, найти какие-нибудь сведения о книге было абсолютно нереально, и всё же Немир не посмел ослушаться своего Правителя и две недели добросовестно делал всё, чтобы найти Слово. Результат был предсказуем.
Лёгкий шум прервал его нерадостные мысли. В залу вошла Унна, личный лекарь Правителя. И как только она вынесла своё профессиональное суждение, что Барн бесповоротно мертв и уже не воскреснет, всё закончилось. Гробовая тишина сменилась гулом голосов, вокруг тела быстро собралась толпа, а Правитель, давно приметивший Немира, кивнув ему следовать за собой, быстро вышел из залы.
Через несколько минут они вошли в личные покои Правителя. Это было хорошо, значит, перед Немиром пока добрый друг – никто, кроме особо приближенных, сюда не допускался. Правитель пропустил Немира вперед и тщательно притворил за собой дверь, предварительно отослав находившихся возле нее слуг. Секретность прежде всего.
Вот и наступил миг, которого Немир так страшился. Он слишком хорошо знал Правителя, чтобы надеяться на счастливое разрешение этого разговора. Он не ждал прощения. Он лишь мысленно прикидывал, какое наказание придумает ему Правитель. Самым страшным для него было отлучение от должности тиуна, но до этого, он надеялся, не дойдет.
Оказалось все гораздо хуже.
Едва отойдя от двери, Правитель всем корпусом повернулся к Немиру:
– Ну? – зачем лишние слова, когда оба знают, о чем речь.
Глаза его горели нетерпением и надеждой.
Немир вздохнул и медленно встал на колени:
– Простите, мой Правитель.
Правитель сделал шаг назад:
– Совсем ничего? Хоть что-нибудь: слухи, сплетни…
Он сверлил Немира жадным взглядом, и от этого тому делалось все хуже. Немир снова вздохнул и покачал головой. Он хотел сказать, что Правитель дал ему слишком мало времени для такого сложного дела, но посмотрел на него и промолчал.