Небо далеко СИ
Шрифт:
– Завтра будет неделя, - Эллианна не смогла удержаться и всхлипнула.
Унна потрогала его лоб, проверила пульс. Потом достала из небольшого сундучка, который принесла с собой, какие-то лекарские инструменты и стала колдовать возле малыша. Эллианна стояла у двери, боясь приблизиться и боясь услышать те самые слова, что она уже слышала однажды.
Наконец Унна выпрямилась и стала медленно укладывать свои вещи обратно в сундучок.
– Я не нахожу ничего страшного. Все органы работают правильно.
Сердце бедной матери упало: те же слова, точь-в-точь как тогда.
– И?
– И он скоро проснется.
– Вы говорили то же про моего мужа!
– истерически вскрикнула Эллианна, не в силах сдержаться.
Унна аккуратно закрыла сундучок.
– Я сочувствую вашему горю и понимаю ваше волнение, - её голос не выражал никаких чувств.
– Я ничего не могу сделать и ничем не могу подтвердить свои слова. Просто поверьте: в этот раз всё будет по-другому. Ваш малыш будет жить.
– И когда... и когда он проснётся?
– Вот этого я в точности не скажу. Самый сложный мой пациент проспал почти месяц. Кто-то просыпается быстро, кто-то спит дольше. Наберитесь терпения. Я скажу вам, что надо делать, чтобы он не потерял силы за то время, пока спит. Вы меня слушаете?
Эллианна кивнула. Ждать! Снова ждать! Если бы они все знали, что это как раз тяжелее всего - ничего не делать, а просто ждать. Унне легко говорить – она не знает, что значит потерять близкого человека, что значит опасаться за жизнь своего ребёнка. Конечно, её положение Первого Лекаря Острова не сравнимо с положением простой женщины, вынужденной самой заботиться о себе и своей семье. Конечно, ей, привыкшей к спокойному и безоблачному существованию при Дворце, ни за что не понять, сколько боли заключает в себе это короткое слово ждать. И конечно, Эллианна не станет выводить её из этого приятного неведения. Она уже всё для себя решила и поняла. Она молча выслушала все рекомендации и ушла к себе в комнату опустошенная и уставшая как никогда.
Густая темь уже зачернила все окна, и Эллианна, стоя возле одного из них, видела во дворе лишь мутные оранжевые круги факелов возле врат да чёрные силуэты кустов внизу. Большой двор был тих и пустынен, все уже, видно, ушли спать. Только возле двери в подклеть, ей показалось, маячила фигура.
Эллианна отвернулась от окна. Ия, её служанка, уже зажгла все свечи и подошла к хозяйке, чтобы помочь ей разоблачиться. Пока она колдовала с многочисленными тесёмочками верхнего, кружевного, платья, Эллианна стала рассказывать ей про свои обиды (а их за сегодняшний день накопилось немало). Начала с визита к самочину и за три платья добралась до Унны с её глупым советом ждать. Сначала Эллианна говорила медленно и ровно, но постепенно напряжение тяжёлого дня дало о себе знать, она стала перескакивать с одного на другое, всхлипывать, и к тому моменту, когда Ия сменила её последнее, самое тонкое и длинное, нижнее платье на расшитую кружевами ночную сорочку, она уже пребывала в слезах и почти кричала:
– Подумай только, он вздумал проверять мои слова! Ведь он еще у двоих слуг спросил про ключи! В чужом доме нет никакого почтения к хозяйке! Зачем я только пошла к этому самочину. Всё равно от него толку никакого!
<p style="margin-left:18.0pt;">
Она вздохнула и села на лавку, чтобы дать служанке расплести её волосы.
Немного помолчав, она вдруг сказала:
– И вообще, все это очень странно, ты не находишь? Главные вельможи страны, одни, почти без слуг — один парень на всех! Женщина в дороге без служанки. Не понимаю! Да еще этот с ними... Зачем таким людям тащить с собой арестанта? Что у них, мечников нет? Куда они едут? Ты ничего не знаешь?
Почувствовав, что Ия замялась, Эллианна быстро повернулась к ней:
– Говори, что знаешь.
– Я, конечно, не поручусь, - Ия, молоденькая, хорошенькая девушка, остриженная, как и все смерды, очень коротко (что, впрочем, совсем ее не портило), складывала в небольшой ларь многочисленные заколки, снятые с волос госпожи, - но Иов, слуга господина, сказал, что они едут искать лекарство.
У Эллианны перехватило дыхание. Она и не подумала спросить, что за лекарство и от какой болезни. Какие тут могли быть вопросы — сейчас у всех на уме было одно и то же.
– Он, правда, вел себя как-то странно, да и сам он довольно странный, - Ия хихикнула.
– Как только пришел на кухню, разбил горшок и вылил горячий суп себе на ноги, потом уронил на себя шандал, стоящий у двери. И всё с таким видом, будто это его постоянные обязанности: всё ломать и ронять. Не знаю, стоит ли верить его словам.
– И где это лекарство?
Ия пожала плечами:
– Больше он ничего не сказал.
– Хорошо, иди.
Ия посмотрела удивленно: хозяйка никогда не отпускала её так рано. Но Эллианна смотрела куда-то сквозь нее и о чем-то напряженно думала. Ия осторожно закрыла ларь и на цыпочках вышла.
А Эллианна уже обдумывала план, неожиданно пришедший ей в голову. С этой минуты в ней поселилась уверенность, что она должна ехать вместе с тиуном. Правда, она не представляла себе, как оставит сына. Но лучше, думала она, расстаться с ним на время и потом приехать с лекарством, чем сидеть рядом и ждать неизвестно чего. Она не верила лекарям: ни Унне, ни остальным. Прекрасное средство от болезни: ждать! Нет уж, ждите сами, а она будет действовать.
Эллианна долго расхаживала взад и вперед по комнате, стараясь обдумать все «за» и «против». «Против» было больше, но это ее не останавливало. Она долго пыталась придумать, что скажет тиуну. «Здрасьте-ста, я еду с вами» категорически не подходило. Должна была быть веская причина. Но тогда бы пришлось сознаться, что она знает о цели их поездки. Он, конечно же, станет все отрицать и скажет, что они едут на ярмарку, чтобы отдохнуть от государственных забот. Или, еще хуже, спросит вежливо: «А какое ваше собачье дело, куда и зачем мы едем? Вы кто такая?» В общем, эта часть ее раздумий была самая грустная. А вот дальше было веселее: воображать, как она привезет лекарство, как ее Премил проснется и скажет «мама», было очень приятно, и она совсем не думала о том, что понятия не имеет, что это за лекарство, где оно, через что придется пройти, чтобы заполучить его... И вообще, есть ли оно, или это всего лишь неудачная шутка заскучавшего слуги?