Небо для Баккена
Шрифт:
Только делать этого не следовало.
Я быстро размотал и сбросил с плеч аркан, тянувшийся за мной мокрым хвостом, а следом скинул дорожный мешок.
К мешку этому, а вернее плоской сумке из плотной непромокаемой ткани, меня приучил Оле. Хороший командир скорее без сапог подчиненных в Белое Поле выпустит, чем без этой вещи. Шьют мешки для каждого индивидуально и подгоняют широкие лямки так, чтобы кладь плотно прилегала к спине. Внутрь кладут несколько горючих кристаллов, огниво, тщательно упакованную провизию, кружку, флягу с водой, чистые тряпицы для
Сидящий в седле всадник с такой кладью за плечами выглядит нелепо, но не счесть случаев, когда этот запас спасал жизнь. Трудно представить ситуацию, чтобы человек оказался в Белом Поле один, без кхарна и притороченных к седлу сумок со снаряжением, но не все в мире зависит от нашего воображения.
Дорожник, так же как и сумка хрониста, оказались в момент нашего бегства прицепленными к седлу Скима. Очевидно, кочевники предпочитают до поры держать всю добычу, и вещи и кхарна, в одном месте.
Закоченевшие руки с трудом справились с пряжкой. Что за замечательный человек тот, кто додумался убирать в дорогу горючие кристаллы и огниво в непромокаемые, вываренные в масле мешочки!
Закончив с костром, я начал быстро раздеваться. Жутко было делать это в такой холодрыге, но в мокром застыну скорее.
И двигаться, двигаться. Холод и боль перетерпеть можно, смерть – нет.
Размахивая своими одежками, я плясал вокруг костра и прыгал через пламя так, как никогда прежде ни на одном празднике Сольворст. Если это и вправду делается для того, чтобы обмануть нечисть – увидит знакомые повадки, примет за своего и не станет вредить, – то теперь в глазах сил зла я должен занять весьма высокое положение.
Как только рубашка и штаны нагрелись, натянул их на себя: на теле досохнут быстрее.
Еще через полчаса безумных плясок, почти одетый и вконец обессилевший, повалился на расстеленный у огня мешок. Что мог, то сделал, остальное во власти Драконов.
Неизвестно для каких целей, но Драконам я нужен живой и здоровый. Пока спал, умудрился не закатиться в костер, не простыть. Никто не проник в пещеру, чтобы убить меня, съесть или взять в плен. Сильно болела голова, ныли свежие ушибы и ссадины, но терпеть можно.
Опираясь на руки, я кое-как приподнялся и сел у костра.
Надо решить, что делать дальше.
Прежде всего: что у меня есть?
Небольшой запас еды, питья и горючих кристаллов. Огниво. Шпага, дага и маленький нож. Сумка хрониста с хорошим запасом листков коры серого дерева, парой перьев для письма и почти полной чернильницей. Веревка. Каково ехидство судьбы: петля упала мне на плечи, когда Ским уже прыгнул с края обрыва, и удачливому ловчему пришлось выпустить аркан, чтобы не улететь в разлом вслед за жертвой. Потом, в воде, веревка просто обязана была меня стреножить, но намоталась так удачно, что стала ценным трофеем.
Книга в черном «змеином» переплете, тщательно завернутая в просмоленную парусину.
Что еще? Я довольно тепло одет и обут. Развернутый дорожный мешок вполне может служить одеялом.
Что можно сделать с таким запасом? Прежде всего как-то выбраться на поверхность. А дальше? Без кхарна, без припасов и снаряжения долго не протяну. Судьба явно решила позабавиться, предлагая мне выбрать одну из трех смертей: броситься в Арриг, околеть, тихо сидя на месте, или же помереть неизвестно где, хорошенько перед этим помучившись.
Вытащив из костра полусгоревший кристалл, я принялся осматривать пещеру. В дальнем ее конце обнаружилась довольно широкая щель.
Я вздохнул, погладил пальцем серебряное помолвочное кольцо, подхватил свою небогатую кладь и шагнул в пролом.
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ
Старые слуги порой слишком много себе позволяют. Кто, например, осмелится выговаривать королю? При дворе Хрольва таких безумцев нет. Если не считать старую няньку Гро, которая как затеялась ворчать, так и бубнит второй час, без всякого почтения, будто Хрольву снова семь лет и он капризничает, отказываясь ложиться спать.
Милость Драконов, сколько же можно зудеть? Как будто ему самому так приятно торчать в пустой башне, которую как ни отапливай, все равно тепла не будет, только духота, и ждать, когда появится Хегли Секъяр. А ведь можно было бы сейчас сидеть с Брюнхильдой у огня, следить, как под проворными пальцами жены возникает яркий узор вышивки, слушать нежный певучий голосок, а не бормотание дряхлой старухи, добровольно разделяющей с бывшим подопечным тяготы ожидания. Под каким бы предлогом отослать Гро вниз, ей-то зачем мучиться? Фунсы бы взяли прапрадеда Олафа с его всеобъемлющей подозрительностью, криворуких строителей, исполнивших королевский приказ, и злодея Хегли, раскопавшего где-то сведения, что в этой башне ни подслушать, ни подглядеть почему-то невозможно! И подкрасться тоже…
– Кого там тиллы волокут? – Гро проворно – откуда только силы берутся? – заковыляла к дверной арке. – Ты стой тут, сама доложу, – донесся ее голос уже из коридора.
Вернулась.
– Приперся твой коршун. Бабу с собой какую-то приволок. Жена, что ли? Посмотреть хоть, какая на такого идола позарилась. Ведь и детишки, говорят, есть. Или ж это?.. – Старая нянька подозрительно воззрилась на короля. – Ты смотри, Брюнхильда тебе жена законная и королева. Если спросит, я молчать не буду!
– Хесса Къоль – главный прознатчик города Гехта. У меня к ней… дело государственной важности. Ступай к Брюнхильде, няня Гро, скажи ей, я скоро приду. И, пожалуйста, пригласи сюда канцлера и хессу Къоль.
– Скоро, как же! Опять всю ночь огонь жечь будете да пергамент переводить. Лучше б уж греховодничал!
На пороге нянька оглянулась, еще раз смерила короля осуждающим взглядом и погрозила сухим скрюченным пальцем. Три года назад перешагнувший пору тридцатилетия государь Хрольв лишь виновато пожал плечами.