Небо для Баккена
Шрифт:
Старым слугам порой дозволяется слишком много.
– Хесса Хельга!
Король встал ей навстречу. Полноватый, румяный, улыбчивый, государь Хрольв казался добродушным увальнем, любителем хорошо провести время, повоображать, поиграть в рыцаря.
Но Хельга помнила, какой Хрольв Ясный на самом деле. И знала: сейчас король не играет. И сама она не склонна ни хитрить, ни кокетничать, не станет изображать ни верноподданический восторг, ни надежду и трепет прекрасной дамы. Хельга Къоль пришла по своему праву, она спросит и услышит ответ.
– Ваше Величество.
– Милость Драконов,
Встрепанный и помятый Хегли Секъяр протиснулся мимо короля к камину.
– Это ее кхарн! Рыжий негодяй с чего-то решил, что я покушаюсь на жизнь, честь или здоровье его хозяйки. Поддел рогами, выкинул из седла и чуть не затоптал копытами. Как кто-то осмеливается лезть в приграничье, если там так обучают зверюг?
– Не только кхарны, но и люди. Да, первые вурды, истинное сокровище королевства, верность и честь. Пока Къольхейм стоит у отрогов Западного Щита, закрывая выход с Барсова перевала, мои подданные могут не страшиться нападения оттуда.
Хитро заворачивает. Бунт клана Къолей может стать не просто ссорой монарха с вассалами. Сколько невиновных пострадает, если мятежные вурды перестанут защищать перевал? А горючие кристаллы, которые для нужд всего королевства издавна добывают люди очага Къолей? Не нужен Хрольву мятеж, совсем не нужен. Что дальше скажет король?
– Хесса Хельга, я знаю, зачем вы пришли.
– Даже скучно делается, как ты всегда оказываешься прав.
– Просто я хорошо знаю Хельгу Къоль и вообще людей такого склада.
– У меня было ощущение, будто я играю в любительском спектакле. Мне подают ожидаемую реплику, я отвечаю заученным текстом. Боюсь, что у хессы Къоль тоже. А ведь она умная женщина, наверняка понимала, что попала в ловушку.
– И что? Она всего лишь подтвердила клятву вассальной верности. Лучше было бы, если бы ее кхарн захромал в Белом Поле и Хельга стала бы добычей ночной нечисти?
– Страшный ты человек, Хегли.
– Я слишком хорошо помню, что говорил мой дед: нельзя допускать, чтобы к королю относились как к обычному человеку. Сегодня ты принял вызов на дуэль, завтра к тебе выяснять отношения припрется целый разгневанный клан. А потом кто-нибудь возомнит себя не просто равным королю, но и более достойным престола. Государь должен не просто быть непогрешим в глазах своих подданных – нужно, чтобы они даже подумать не могли, что у властителя можно за что-то требовать ответа. Придется благородной хессе Къоль довольствоваться поединком с всего лишь канцлером королевства.
– Мерзко все-таки в этой башне… – Король Хрольв зябко потер руки. – Говорят, в основу ее, чтобы крепче стояла, замуровали живого человека, девушку. Ты ничего не знаешь об этом?
– Брехня. Сам король Олаф и сочинил, чтобы не лезли в башню кто ни попадя. Да не стану я убивать Хельгу. Она нужна мне и, что гораздо более важно, нужна королевству. Я политик, а тем, что мы затеяли, должен заниматься сыщик, и я не знаю никого лучше Хельги. Но она никогда не согласится работать со мной добровольно. Пришлось заставить. Фунс, ребра болят. Помереть от смеха, секту ловлю, а меня же ее адептом посчитали. Даже договорить не успел.
– Начал давить и перестарался.
– Да. Теперь у меня есть бесценный союзник, но и очень сильный враг. Если Ларс Къоль не вернется, Хельга переступит через свои принципы и точно постарается сжить меня со свету. В честной дуэли у меня против нее, пожалуй, нет никаких шансов. На шпагах хесса Къоль дерется так, будто за ее спиной стоит сам Черный Воин Троппер.
– Я могу королевской волей запретить поединок.
– Даже монарх не имеет права встать между вурдами, когда дело касается чести.
Король промолчал.
Он знал Хегли Секъяра с детства, внук канцлера вырос во дворце. В отрочестве Хрольв восхищался ловкостью, с которой Хегли задумывал и осуществлял разные проделки, за участие в которых могло влететь и принцу. Но те, кто беспрекословно слушался младшего Секъяра, не только достигали желаемого, но и никогда не бывали как-либо наказаны.
– Хегли, а ведь ты давно мог бы совершить переворот. И – я уверен – успешный.
– Мог бы, – благодушно согласился канцлер. – Но я слишком вольнолюбив и потому хочу служить государству, а не быть навечно прикованным, управляя им. Хочу быть орлом, а не птенцом грифона, который сидит в золотом гнезде и ждет, пока кто-нибудь притащит ему добычу. Я люблю охотиться сам.
– Ты как с королем разговариваешь?
– Так же, как ты с канцлером. Если б я вызвал гнев Вашего Величества, то уже давно протух на должности градоправителя в Дуракхейме или еще худшей дыре.
– Считаешь, раз друг детства, то все можно?
– Не все, а только то, что я делаю во благо королевства. Хрольв, я уважаю тебя, но если что-то говорю, то ты должен так и делать. И… Пойдем-ка отсюда, надоело ощущать себя замороженной рыбиной. К тому же я представляю, как с каждой минутой растет нелюбовь ко мне твоей Брюнхильды.
Король кивнул и взял со стола кувшин с водой, чтобы залить огонь в камине.
– Все-таки, Хегли, мы с тобой изрядные сволочи.
Глава 12
Глава 12
Обычным ходом я вряд ли добрался бы до этих мест так скоро, но под землей время и пространство ведут себя так, как им самим заблагорассудится. Была возможность убедиться.
На поверхность земли я выбрался ночью. Я не слишком хорошо умею определять свое местонахождение по звездам, зато в детстве часто играл в кабинете отца камешками, привезенными из разных краев Фимбульветер, и заодно слушал рассказы и пояснения родителя. Кое-что даже запомнил. Россыпи кажущихся хрупкими белых камней с серыми прожилками встречаются только в одном месте, в самом сердце Западного Щита. Очевидно, прежде здесь были большие выработки, но потом копи оскудели, и люди ушли на восток еще до прихода ледника, оставив пустующие дома и странные, похожие на храмы строения. Последние сейчас можно увидеть разве что на картинках в старых книгах. Новому королевству, готовящемуся пережить долгую – теперь уже ясно, что вечную – зиму, нужно и полезно было все. То, что не удавалось применить, быстро переделывали и приспосабливали. В торопливо строящихся домах новых городов встречались дикий камень и элементы разрушенных древних построек. Если на плато Западного Щита и стояли храмы, то те, кому в них поклонялись, не смогли или не захотели защитить свои святилища.
От этого, воздвигнутого аккурат над уходящей в бездну лестницей, сохранились лишь крыша, ободранные стены да полукруг рифленых колонн все из того же белого камня.
Местами просевшая кровля состояла из листов какого-то темного металла с краями неровными, будто обкусанными. Похоже, ее тоже пытались разобрать, но потом вдруг бросили эту затею. Зато внутри строение только что не подмели.
Голые стены, пустующие ниши. Можно было только догадываться о бывших здесь прежде барельефах и статуях.