Небо Голливуда

де Винтер Леон

Грин: «У нас тут чп. Не могли бы вы прийти завтра, в то же самое время?» Родни: «Хорошо».

Грин: «Вместе с господами Фредериксом и Банелли».

Родни: «Да, конечно».

Грин: «Хорошо. До завтра».

Родни размышляет. Несколько секунд тишины. Это подарок свыше – у него теперь есть время и возможность обдумать ту абсурдную ситуацию, в которой он оказался.

Он спускается вниз, медленно, открывает бутылку и делает глоток. Виски, водка? Снова звонит телефон.

«Родни? Это я».

Паула.

Он ожидал услышать кого угодно, только не Паулу.

Родни: «Паула? Где ты? Почему ты меня предала?» Паула: «Род, мне надо было кое-что выяснить, я тебя не предавала. Я должна была сама кое в чем разобраться, прежде чем рассказать тебе. Ты знаешь Фредди Смита?» Родни: «Приятеля Тино?» Паула: «У Смита находится ключ! Тино хотел нас облапошить, Род! Тино вовсе не собирался с нами делиться!» Родни: «Господи, никому в этом мире нельзя доверять. Все вокруг подлецы».

Паула: «Приезжайте сюда. Я буду следить за Смитом. Немедленно приезжайте».

Родни: «Стив и Мускул останутся здесь, на всякий случай. Я приеду один. Ты сейчас где?» Паула: «Возле Ривьеры. Смит здесь работает».

Родни: «Сейчас выезжаю. Господи, Паула, я было подумал, что ты тоже…» Паула: «Я тоже – что?» Родни: «Я люблю тебя, дорогая. Позже все тебе объясню».

Паула: «Позвони, когда будешь знать, во сколько приедешь».

Родни: «Перезвоню через минуту. По какому номеру?» Паула: «У меня мобильный».

Она диктует номер.

Родни звонит в туристическое бюро. Он бронирует билет на ближайший рейс в Лас-Вегас и перезванивает Пауле. Он сообщает ей номер рейса и время прилета. Еще раз повторяет, что любит ее, и выходит из дома.

ТРИДЦАТЬ

Они ждали возле раскаленного «олдса» на стоянке у подножья холма. В корейском магазинчике на углу Грин купил упаковку «Будвайзер», и они, умирая от жажды, пили из прохладных баночек, одновременно с изумлением слушая, что вещала им «в живом эфире» Паула.

Разговаривая с Родни, она сохраняла спокойствие и хладнокровие, но затем расплакалась.

Чарли сообщил им, что Родни покинул дом и сел в свой желтый «мустанг».

– Хорошо, Чарли, слушай внимательно: тебе не нужно его преследовать, – скомандовал Джимми.

– Не нужно? Ты же говорил, что нужно!

– Нет, больше не надо. Планы изменились. В силу вступает план номер два. Отправляйся сейчас прямо в Санта-Монику.

– Зачем? Пусть он остается на том же месте, пока мы не приедем, – заметил Грин.

– Чарли? Жди нас там.

– Господи, Джим, – ответил Чарли, – так что мне делать?

– Ничего. Сиди в патрульной машине и жди нас. Выкури сигаретку, а когда увидишь нас, то помаши нам рукой.

– Какой рукой?

– Правой, – сказал Джимми, а затем прошептал: – Сумасшедший…

– Хорошо, – ответил Чарли.

– «Мустанг» уже уехал?

– Да.

– Родни

на тебя смотрел?

– Да. Мимоходом.

– И что ты сделал?

– Я ему помахал.

– Помахал? Ты когда-нибудь видел, чтобы полицейский кому-то махал?

– Почему бы и нет?

– Будешь махать, только когда заметишь нас, понял?

– Все будет в порядке.

Джим оборвал связь и сказал:

– Боже, ну и придурок.

Грин сидел за рулем «олдса», поднимаясь наверх по Уитли-авеню.

С Джима ручьем тек пот. Он спросил:

– Можно включить кондиционер?

Бенсон вдруг воскликнул:

– Осторожно!

Мимо, едва не задев «олдс», промчался «мустанг». Грин отчетливо видел голову паникующего Родни Диджиакомо в открытой машине, но, к счастью, Родни не смотрел в их сторону.

– Это был он? – раздался с заднего сиденья озабоченный голос Джима.

– Да, – ответил Бенсон сухо.

– Ехал со скоростью не менее шестидесяти миль в час, – сказал Грин.

– Ему надо успеть на самолет, – сказал Бенсон. – Думаете, он нас видел?

– Нет, – ответ Грин, чтобы их успокоить.

– Так достаточно прохладно? – спросил Бенсон.

– Я здесь задыхаюсь, – ответил Джим.

– К сожалению, холоднее не получается, – сказал Бенсон.

– Концентрация, – настаивал Грин.

Возле патрульной машины, ухмыляясь, стоял Чарли и курил сигарету. Завидев их, он им помахал.

– Пошли? – спросил Грин.

– Пошли, – сказал Бенсон.

– Да, – согласился Джим.

Чарли продолжал махать, пока они не вышли из машины, и Джимми рявкнул на него, чтобы он прекратил.

– Ты остаешься караулить, а мы пошли в дом.

– Как скажете, шеф.

Вытащив из багажника «олдса» три чемодана, они направились к задней части дома, справа от гаражей.

Бенсон шел впереди, поскольку хорошо знал дорогу. Поднявшись по ступенькам и пройдя мимо бассейна, выложенного красной плиткой, они остановились у окна. От соседей их отгораживала массивная тростниковая стена, на которую приклеились щупальца плюща и кустарника. Никто не мог их здесь видеть.

В окне, разделенном на шесть частей, имелись пазы.

– Я вышибу стекло, – заявил Флойд, – возле кухни сигнализации нет. Но как только я войду на кухню, сигнализация сработает. За пять секунд я ее отключу. Поэтому не убегайте – шум является частью плана.

– Я умираю от страха, – прошептал Джим, – я на такое не рассчитывал.

– Отступать уже поздно, – предупредил Грин.

Бенсон надел кожаные рабочие перчатки и выдавил часть стекла в окне. Звук разбивающегося стекла утонул в гуле Голливудского шоссе. С этой стороны дома он слышался так сильно, что можно было оглохнуть. Он просунул руку внутрь, открыл замок и распахнул окно.