Небо на память
Шрифт:
Невдалеке, за письменным столом под яркой лампой, сидела женщина и что-то сосредоточенно писала. В какой-то момент она тревожно вскинула голову и посмотрела на меня. Не узнать любовницу отца Венеру я не могла. Она быстро поднялась, подошла ко мне, пробежалась пальчиками по панели, проверяя показатели организма.
Но ждать, когда она меня откроет, не хотелось. Самочувствие улучшилось, а значит, нужно выбираться из капсулы.
— Юлия, полежи ещё немного. Я тебя сейчас выпущу, — попросила Венера, сделав рукой останавливающий жест. Пришлось подчиниться. — А теперь садись, только не торопись.
— Дайте воды, пожалуйста? — проскрипела я, словно несмазанное колесо у телеги. Горло пересохло, отсюда этот дискомфорт.
— Держи, — произнесла она, осторожно поддерживая чашку.
— Сама справлюсь, — произнесла я, сразу отстранив руку беременной женщины. К сожалению, я всё ещё отлично помнила, что увидела в кафе на далёкой Глизе.
— Ты упрямая, как твой отец, — грустно улыбнулась Венера, забрав у меня опустошённую чашку. Я упала на подушку, всё ещё приходя в себя. А заодно обдумывая своё положение. Если любовница отца здесь, значит… он тоже где-то рядом? Неужели папа прилетел за нами? Наверное, это хорошо. Его звездолёт куда как круче погибшего «Вихря» и более вместительный. Я и мои друзья, коллеги, точно будем в безопасности.
— Позовите кого-нибудь из членов моего экипажа, пожалуйста, — попросила я. Чтобы набраться храбрости перед встречей с собственным отцом, мне нужен снежный барс. А заодно хотелось сказать ему, что со мной уже всё в порядке и он может не волноваться.
— Полежи немного, сейчас, — спокойно произнесла Венера. И перед тем, как выйти из отсека, обернулась и добавила, — Юль, я не хотела, чтобы ты все узнала про нас таким образом. Но твой отец настаивал. Он боялся тебя потерять. Прости его. И меня заодно.
Женщина вышла, а я лежала и кусала губы, разрываемая сотней сомнений и противоречий. Наверное, нужно было что-то ей ответить, но не хотелось. С одной стороны, я всё ещё сердилась на отца. С другой, характер собственного родителя был мне знаком с детства. И если он видел в чём-то глубокий смысл, то прочие аргументы могли и не сразить. Раз решил защитить меня от лишних переживаний, то так тому и быть. А то, что появился побочный эффект, в виде моего раннего прозрения, папенька не предусмотрел. А теперь Венера в положении и все объяснения будут выглядеть, по крайней мере, запоздалыми.
Звук открываемой двери ворвался в мои раздумья, прерывая ту самую мысль, которая наверняка вела к открытию. Но она сорвалась.
— Дочка! — голос отца, пронизанный болью и облегчением, я не могла спутать абсолютно ни с кем. И тут же самый близкий мне генерал оказался рядом, нависая над распахнутой капсулой. — Как ты?
— Уже лучше, — тихо произнесла я, — а где все? Где мой экипаж?
В этот момент сотня теней пронеслась в глазах моего отца. И тот, кто близко не знает генерала Елагина, мог утверждать, что у него абсолютно каменное выражение лица, лишённое каких-либо эмоций. И вообще, он солдафон с головы до ног. Но я такого о нём сказать не могла.
— Где все? — повторила я, напряжённо вглядываясь в глаза отца. И тут же догадалась, не желая верить собственным выводам, — их нет на твоём корабле. Так?
— На Россе их тоже уже нет, — ответил отец. — Они следуют на околоземную базу. Скоро будут там.
— А дальше?
— Дальше будет расформирование экипажа. Или определят всех на новый корабль, — пояснил отец, продолжая нависать надо мной. Было несколько некомфортно. Но я находилась не в том, положении, чтобы возникать. Сейчас мне казалось очень важным прояснить ситуацию с оставшимися. Танер, Вика, Слава, Гарри, Николай со своей одалиской и даже Ален волновали меня. Но главное, это будущее моего шеатара.
— Отчего именно это зависит?
— От воли руководства, — пояснил мне отец тем самым голосом, которым разговаривают с тяжелобольными. Терпеливо и вежливо, а ещё тихо. Но у меня на сей счёт был иной взгляд. Только если бы ещё полгода назад я попыталась попросить помочь, то сейчас дела обстояли иначе. И всё же мне не хотелось, чтобы этот экипаж расформировали. Правда, Вика упоминала про страховку, но когда они её получат, совершенно непонятно. Опять же, что станет с народом к этому моменту? А Холгер, где мне потом искать его? На Шеат не так просто попасть. А впрочем, пытаться я всё равно буду.
— Мне нужно немедленно связаться с ними, — произнесла и накрыла свою руку, желая проверить, где браслет.
— Он перенастроен на пульт управления моего корабля, — просветил меня отец, заметив жест. Словно могло быть иначе.
— Понятно.
Разговаривать о посторонних вещах было проще, чем о том, что произошло между нами. К тому же отец чуть отодвинулся. Он присел на стоящий неподалёку стул, потёр ладонью лоб. Усталость сквозила в каждом жесте. Я ведь сто раз говорила, что ему нужен отдых! Нельзя так бесконечно работать!
А ещё меня вдруг накрыло осознание, что Холгера нет рядом. Совсем нет! Паника, она была так близко, что голографическая панель сбоку медицинской капсулы начала спешно выбрасывать цифры, предупреждающие о величинах, отличающихся от нормы.
— Юля! — отец тут же подскочил, пробежался пальцами по панели, приглушая резкие звуки… А потом снова навис надо мной. — Дочь! Выслушай, прошу! Я знаю, ты обижена. Но я всё делаю ради тебя! Живу ради тебя!
— А эти? — у меня не хватило мужества назвать пассию отца по имени. А ещё ведь есть тот мальчик, которого папа подкидывал на руках!
— Всё началось не так давно, — глухо произнёс отец, чуть отпрянув. — Буквально несколько месяцев назад.
Я промолчала, спрятав и собственную язвительность и обиду. Только мальчик никак не тянул на «несколько месяцев». В отличие от беременности Венеры. О чём я и сообщила отцу.
— Юль, — тяжёлый вздох мужчины, не привыкшего принимать поражение, — Павлик не мой сын. Но очень похож, — торопливо добавил отец, — я знаю. И сам это замечал. Но поверь мне на слово. Это случайное совпадение. Его отец погиб несколько лет назад. Помнишь ту жёсткую метеоритную атаку на колонию учёных, обосновавшихся на Бергене?