Небо на плечах
Шрифт:
— Ну не дуйся!
— Я не дуюсь, просто не ожидал от тебя. Это же Ли! Помнишь, как он весь наш домик драил? Ты же не обижалась тогда, что и твою комнату — тоже?
— Егор! Ну прости! Я сорвалась! На меня сейчас столько всего навалилось! Ты не волнуйся, я найду себе служанку!
— Никаких найду! Ты моя гостья, я должен обеспечить тебе комфорт! Беги, слышишь, Ванька тебя зовет? — На первом этаже и впрямь раздавались детские крики.
— Ой, конечно! А ты дойдешь?
— Дойду-дойду.
Вопреки сказанному
— Прошу прощения за этот инцидент, Наталья перешла границы, — по-китайски извинился я перед ними обоими.
Ли разразился витиеватой речью, что понимает чувства молодой вдовы, а китайчонок смотрел на нас во все глаза. Русский аристократ, говорящий на его родном языке, да еще приносящий извинения, не укладывался в его представления о жизни. А когда я залечил его ухо — вообще чуть в обморок не грохнулся.
— Шеф, вы же еще слабы! — ахнул Ли.
— Не для такой ерунды. Ли, у меня к тебе просьба, принеси мне в спальню телефон! — и я зашаркал обратно к себе. Китаец был прав — мне пока не стоило прибегать к источнику, но уж очень стало жалко парнишку, пострадавшего ни за что.
Горничную нашел через Руса — его сестра-студентка как раз искала подработку на лето. Перед Натальей я слегка лукавил — мне не столько было дело до ее комфорта, сколько я не хотел, чтобы посторонний непроверенный человек шлялся по дому. Вдобавок риск заразиться все еще существовал, а Руслана, по заверениям ее брата, в детстве ветрянкой переболела.
Потом потребовалась няня для мелкого — на новом месте малыш начал капризничать. К счастью, у Руса было несколько сестер. Потом им надоело сидеть взаперти, но тут уж я ничего не мог поделать — выпускать их за территорию до выяснения всех обстоятельств я опасался. От сидения в четырех стенах Наташку обуяла жажда деятельности — ее звонкий голос то и дело раздавался из самых неожиданных помещений. О постоянных спорах с китайцами на тему ведения хозяйства вообще молчу.
Венцом моего терпения стал ужин с Бушариным, который так рвался увидеться с Натальей, что заявился, едва мы сняли карантин.
— Ой, Александр Леонидович! Да вас совсем не узнать! Так вы тоже в столицу вслед за Егором перебрались? — обрадовалась подруга знакомому лицу.
— Да, Наташенька! Вот… сподобился. Соболезную вашей утрате.
— Спасибо, очень любезно с вашей стороны. А у вас, я смотрю, в гору дела пошли? Выглядите гораздо лучше, посвежели!
— Да, мы тут…
— Саня! Опять ты вилку в правой руке держишь! Быстро поменяй! Извините, Александр Леонидович, за детьми все время глаз да глаз нужен. Так что у вас?
— У нас с Егором и Борисом…
— Лена! — это няне, которая кормила в сторонке мелкого Ивана. —
— Вечный двигатель? — обескураженно переспросил проф.
— Ну или что-то в этом роде. Я же все равно в этом ничего не понимаю! И как, удалось?
— Нет, вечный двигатель не удалось. Но мы… — сделал Бушарин еще одну попытку заинтересовать Наташку своими успехами.
— Саня, не горбись! — Уверен, проф в этот момент возненавидел всех детей разом. — Сколько можно говорить: нельзя горбиться за столом! Погляди: его светлость намного тебя выше, но держит спину ровно!
— Наташ! Давай парня воспитывать в другой раз! — уже я не выдержал этих бесконечных замечаний.
— Ой, простите! Просто здесь все свои… Так, значит, вечный двигатель не удалось? Жаль. Но не отчаивайтесь, Александр Леонидович! Найдете нормальную работу, опять детишек пойдете учить, в Питере же много училищ и школ! Все у вас сложится!
Ученый с прогремевшим по всему миру именем, чьи труды как раз сейчас переводились на несколько языков, тот, кто после долгих уговоров, в том числе и моих, снисходительно согласился прочитать курс лекций в столичном университете, кому ежедневно приходили мешки предложений, разбираемых троицей ассистенток, не сразу нашелся, что ответить на это пожелание. Впрочем, природная вежливость не смогла ему изменить:
— Спасибо, Наталья Сергеевна, вы очень добры. — Больше проф беседовать с Натальей не стремился.
Неловкое молчание сумел разбить Борис, переведя разговор на московские новости, все-таки у нас всех немало там знакомых осталось, так что разговор худо-бедно возобновился. Правда, опять же, постоянно прерывался Наташкиными окриками на детей, от которых мы все, уже не скрываясь, морщились.
— А кто у тебя смотрит за хозяйством в целом? — спросила Наталья меня чуть позже.
— Ли и Ван. В основном, Ли, Ван только за еду отвечает. — Только сейчас я обратил внимание, что при застольной беседе подруга вчистую игнорировала Бориса.
— А как ты их контролируешь?
— Выдаю деньги на хозяйство, обычно они укладываются. В крайнем случае подходят и просят еще — иногда ведь траты посерьезнее бывают. Но тогда объясняют, на что.
— Так ведь это же непаханое поле для воровства!
— Наташ! — Я попытался ее успокоить. — Недельная сумма не с потолка взята. А если сумеют сэкономить десятку-другую, так и бог с ними! А платим мы им столько, что воровать просто смысла нет.
— Нет, так не годится! Давай я этим займусь, все равно сейчас свободна. У вас наверняка расходы завышены — что вы, парни, понимать в этом можете! Да и их выбор приходящей прислуги мне не нравится — одни китаезы вокруг!