Небо на плечах
Шрифт:
А это все значит…
Впрягаемся!!!
Плохо только, что вывезти Митьку было реально исключительно в первый день, пока не развернули войска и флот. Сейчас я очень сомневался, что такой фокус удастся: вспыхнувшая в нескольких пригородах болезнь заставила блокировать столицу всерьез. Пока что не слышал ни об одной удачной попытке побега, а вот о неудачных — сколько угодно. Это, конечно, не показатель, об успешных никто трубить не будет, но чует мое сердце, счет там не в пользу бегущих. Теоретически я на своем МРМ мог бы рискнуть выскользнуть,
Подумав немного, вызвал к себе Руса, мне нужна была его набитая всевозможными сведениями голова.
Правда, явившись, он успел меня огорошить первым:
— К нам на базу Ангелина Потемкина привезла Михаила и Екатерину. Сама сидела за рулем. С ними перебралась часть прислуги, так что у нас теперь муравейник. Остальные ваши родственники исчезли в день смерти Полины Зиновьевны.
— В гробу я таких родственничков видал! — буркнул я.
— Не исключено!
— Подожди! Ты хочешь сказать?..
— Я допускаю, что у них может быть какой-нибудь бункер в пределах города, но тогда почему не взяли племянников?
— Рус, передай нашим — за Мишку теперь головой отвечаете! Выжили старшие или нет — мы еще долго можем не узнать, но если на моей личной территории умрет их единственный наследник!..
— Михаил Потемкин уже болен.
— Проклятье! С чего она вообще его перевозить стала?!
— Их особняк, если помните, близко к северной части. Наверное, просто опасалась там оставаться.
— Ладно, разгребать это все равно придется, но не сейчас. Рус, у меня мало времени, можешь мне срочно узнать, где сейчас Сорецкий? От твоего ответа многое зависит.
— И так могу сказать: в «Крестах» сидит.
— Как?! — опешил я.
— В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое его взяли с поличным на краже. Сперва сидел в изоляторе полицейского участка, а когда началась вся эта катавасия, перевезли в «Кресты». Не только его — около сотни задержанных туда же переместили. Тех, кто на мелочи вроде хулиганства попался, просто выперли, но уж Папу-то! Кто ж его отпустит!
— Как ты только это все отслеживаешь?! — восхитился я осведомленностью Францева.
— За это и цените. Да и Папа — это не та фигура, которую стоит упускать из виду. А с тех пор, как у вас с ним нашлись общие интересы…
— Ты и это знаешь? — прищурился я.
— Я сам лично тер с камеры ваш разговор. Доступ к тем записям только у меня. Простите, Егор Николаевич, но на вашей земле нет мертвых зон.
— Ладно, об этом мы тоже поговорим после. Значит, в «Крестах»… Любопытно! Чтобы такой человек — и попался с поличным на банальной краже?..
— Могу только предположить, что ему это было зачем-то нужно. Сами спросите. Вы ж теперь, как я понимаю, увидите его.
— Руслан, за языком следи!
— Нем
— Вот именно, а то в эпитафии напишу: «Он слишком много знал».
— За это и цените! — повторился Рус.
«Кресты» — очередной выверт двух известных мне историй. Был я как-то в своем прошлом Питере, записался на экскурсию по криминальному Петербургу, так и к этому мрачному комплексу нас возили. Не поручусь, что здешняя тюрьма стоит в точности на том же месте, но вот архитектуру повторяет один в один.
Папа был жалок и одновременно восхищал. Заросший щетиной, в вонючей арестантской робе, с переломанными и раздробленными пальцами, с погасшим источником, он по-прежнему оставался Королем с большой буквы. Не завидую я потом тем, кто осмелился на такое.
— Какие люди меня навещают! — насмешливо поприветствовал он меня, усаживаясь на прибитый к полу табурет.
Хоть и терпеть не могу, но при виде его пальцев сам прикурил ему сигарету и дал время насладиться куревом. Как я знал, сидел он в одиночке, а с его руками не то что спички, ложку удержать бы!
— Родилась у меня тут история. Оглянулся, а рассказать-то и некому! Дай, думаю, поищу умного собеседника где-нибудь еще! Вас вот нашел.
— Хорошая история без хорошего слушателя многое теряет, тут вы правы! Весь внимание!
— В одном городе жили-были вор и граф. Вор воровал, граф… графствовал?.. что-то в этом роде, короче. Но возникла нужда, и пришлось им пересечься. И не один раз. И всегда вор навещал графа незаметно. Не на машине, не на катере, но как-то оказывался у него на берегу. И так случилось, что вор стал немножечко должен графу. А тут аристократу понадобилось скрытно вывезти кое-что очень ценное. И кому, как не вору, с его тайным средством передвижения взяться за это дело?
— Трогательная история, за душу берет! Но тут не сказано ни слова, как вор сидел в тюрьме и как граф его оттуда вытащил.
— Очень просто. Граф графствовал, графствовал и дографствовался до поста генерал-губернатора. Чрезвычайного. Эпидемия, знаете ли, Данила Александрович!
— О! Так вас можно поздравить, ваше превосходительство! То-то я смотрю, мундирчик у вас золотом сияет!
Раскурил еще одну сигарету взамен приконченной за несколько затяжек, протянул Сорецкому.
— Шутки в сторону! Один пассажир до Москвы. С ним груз — сверхценный! Настолько, что уже граф окажется должен!
Своими умными волчьими глазами Сорецкий пристально следил за малейшими изменениями моей мимики.
— А руки и источник тоже вернете, ваша светлость?
— В счет погашения долга — да! Руки — сейчас, а источник — когда все закончится. Это будет страховкой, чтобы ты меня не кинул.
Выплюнув и растоптав бычок прямо на полу, Сорецкий протянул мне свои перемотанные грязными бинтами кисти.
— Это означает согласие?
— Да!
— Будет больно!
— Начинайте, ваше превосходительство! А то я подумаю, что вы, как девчонка, чужой боли боитесь!