Небо тебе поможет
Шрифт:
Специалист по УЗИ нажимает. Сканер замирает на несколько секунд на моем животе. Нажимает сильнее. Если он нажмет еще сильнее, то тоже сделает мне больно. Специалист по УЗИ встает со стула. Он подходит к экрану. Чтобы лучше видеть. Он передвигает сканер немного вправо, а затем немного влево.
— Хм? Но что это такое? — говорит он вдруг.
О, черт, думаю я. Он обнаружил какую-то гадость.
Специалист по УЗИ продолжает двигать своей машинкой.
— Но что это такое? — повторяет он.
В комнате все затаили дыхание.
— Что же это такое? — говорит он еще раз.
Мы все одновременно это обнаруживаем.
Маленькая черная корзинка, в которой спит ребенок.
Никто не дышит. Все придвигаются к экрану.
— Что это такое? — говорит Жози.
Я думаю, что поняла, но все-таки спрашиваю в свою очередь:
— Что это такое?
На экране мы ясно видим ребенка, удобно устроившегося в гнездышке. В моем животе спит ребенок.
— Вы беременны, девушка, — говорит специалист по УЗИ.
~~~
— Я немедленно спускаюсь, — отвечаю я Оскару по телефону.
На съемочную площадку сегодня отвезет меня Оскар. Он меня предупреждает, что ждет у стойки администратора отеля. Он не хочет, чтобы мы опоздали. У меня рандеву ровно через две минуты. Оскар знает манеру знаменитых актрис заставлять долго ждать тех, кто предпочел бы не опаздывать. Он предпочитает одернуть меня, пока еще не поздно.
После моего красного чемодана, крепкого кофе и «хуже волка» я больше не хочу добавлять бедняге Оскару подобных впечатлений. Я не хочу ломать его спину, наводить на него ужас и нарушать ему пищеварение.
Последний взгляд в зеркало. Я поднимаю свою футболку: как там мой живот? Плоский. Внутри спит ребенок? У меня это плохо укладывается в голове. Как долго этот ребенок спит в моем животе? Что произойдет через восемь недель? Я начну съемки с весом пятьдесят килограммов, а закончу с весом шестьдесят? Это девочка? Мальчик? Что я скажу режиссеру? Должна ли я его предупредить? Боюсь, что когда я приеду на съемочную площадку, вместо своего персонажа он увидит беременную женщину. Его взгляд отдалит меня от моей роли. Но я хочу быть его персонажем. Я не скажу ему сразу. Я немного подожду.
Так много вопросов толпится в голове. Что скажет мой парень? Как ему об этом сказать? Наш узкий круг разрастается. Куда поведем мы наш семейный корабль? Не будем же мы жить, как дикие обезьяны? Я боюсь слова «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ». Я боюсь, что наше будущее совсем не будет похоже на наше прошлое. Комок тревоги поднимается от солнечного сплетения. Я его чувствую.
Присоединяюсь к Оскару в холле отеля. Он доволен. Я пунктуальна. Я щажу его желудок. Обращаю внимание на его спину, когда он открывает передо мной дверь машины. Не слишком ли она сутулая? Ну да. Да, да. У молодого Оскара сгорбленная спина. Но как это могло случиться? Это ведь не из-за моего чемодана?
Сажусь в машину рядом с Оскаром. За всю неделю съемок он везет меня впервые. Оскар — ключевая фигура на съемках. Иногда шофер, иногда второй ассистент, иногда помогает по хозяйственной части. Когда он завхоз, то делает для актеров покупки.
— Кому нужны сигареты?
— Мне.
— Кому журналы?
— Мне.
Я всегда вписана в его список покупок. Ему, наверное, надоело видеть мое имя, вписанное в каждой позиции заказа.
Сегодня он меня везет. Я поворачиваю голову немного влево. Смотрю на Оскара. Да. Его спина сгорблена. Ее верхняя часть не касается спинки сидения. Черт побери! Надеюсь, это не из-за моего чемодана? Это не мой чемодан. Если бы это был мой чемодан, он бы просто сразу сломал ему спину. Нет, нет… Чтобы сгорбиться в такой крюк, спина гнется годами…
Наша машина въезжает на объездную дорогу на исходе ночи.
— Я слышал, ты вчера вечером была в больнице?
Это удар.
— Ну… Да. Совсем недолго. У меня… немного… болел живот… Но все прошло, — бормочу я.
— Ясно… Перед съемками все так нервничают?
— …
— Вам, актрисам, наверное, особенно тяжело. «Мандраж» сказывается на организме. На съемках фильма, где я работал в прошлом сезоне, одну актрису увезла скорая. У нее чуть не случился заворот кишок! Бедняжка. Две недели не могла сходить в сортир!
Оскар уже надоел мне. Не знаю, что и ответить. Не очень-то радует такой разговор в 7:25 утра.
— Я заметил, у тебя был немного вздутый живот…
Он совсем офонарел, этот парень?
— Сейчас лучше? Если тебе что-либо понадобится, ты мне говори. Нужно какое-нибудь редкое лекарство?
— Нет.
Я пытаюсь оборвать этот разговор.
— Если хочешь фруктов или специальное меню… Ты скажи. Я могу все это тебе устроить.
— Нет, спасибо. Все в порядке.
— Всю свою энергию мы черпаем из живота…
В сотый раз выслушиваю историю французского выражения «как дела?».
— Эта проблема, конечно, стара, как мир.
Он начинает излагать свою теорию.
— Почему говорят: «Здравствуйте, как дела?» — никогда не задумывалась? Ведь буквально это значит: «Как вам ходится?».
— Знаю.
Он не обращает внимания. Продолжает свой рассказ.
— Говорят: «Как дела?» — потому что раньше (дата не уточняется) люди очень часто умирали от кишечной непроходимости. И когда они здоровались, то спрашивали друг у друга: «Как дела?» — что означало на самом деле: «Как дела на горшке?»