Небо тебе поможет

Тестю Сильви

— Ты хочешь? — спрашивает он меня.

— Нет. Спасибо. Я пойду приму душ.

— Окей.

Бывают дни, когда не хватает терпения…

Вода течет по моему лицу. Я медленно прихожу в себя от этого предательства. Мой желудок урчит. Мягкость шампуня меня успокаивает. В то время, пока мой парень гладит голову моего пса, я шампунем массирую свою.

Уже 10:45. А поезд в Экс-ле-Бэн отправляется с Лионского вокзала в полдень.

Мой парень решил съесть всю коробку хлопьев. Он еще не закончил. Вот уже полчаса я нахожусь в ванной комнате. Вот уже полчаса

он ест разбухшие хлопья.

Много раз бросаю взгляд на часы, висящие на кухне. Передвигаюсь по квартире все быстрее и быстрее, давая понять моему парню, что пора уже прекратить жевать и гладить голову пса. Пора уже двигаться.

— Я ничего не забыла? — спрашиваю я, чтобы напомнить ему о том, что отъезд неизбежен.

— Не думаю. В том чемодане, который ты так натолкала, должно быть все необходимое.

Он проглатывает еще одну ложку хлопьев.

Я не отвечаю, потому что он прав. В моем чемодане есть все, что мне нужно. Спрашиваю себя, что же он так долго жует. Эту кашу можно было бы даже выпить. Кукурузные хлопья плавают в уже сером молоке.

— Тебе нужно торопиться, — говорю ему.

Мой парень добавляет еще хлопьев в свою большую чашку!

— Мы опоздаем!

Я нервничаю.

Вынуждена была повторять, что я не люблю бежать. Мне пришлось сказать множество раз, что пора уже выходить, чтобы мы наконец-то вышли!

Мы вышли слишком поздно!

Я бегу по Лионскому вокзалу. Если бы мои легкие позволяли, я бежала бы, выкрикивая, что мой парень — тугодум! Поезд в Экс-ле-Бэн отправляется через четыре минуты. Место, которое мне забронировали, находится в вагоне, ожидающем меня на другом конце перрона.

Мой парень меня не провожал. Эвакуатор забрал наш автомобиль на штрафную стоянку.

— Что мне делать?

Я паниковала. Я сердилась на своего парня. Таксисты отказывались меня везти из-за собаки. Из-за собаки я не могла поехать на метро. Перевозить собаку нужно обязательно в сумке. Но мой пес весит 37 кг.

— Это же надо! Почему ты плохо припарковал машину? — упрекнула я парня.

— Потому что не было места.

— Теперь она на штрафной стоянке!

Что мне было делать? Я попросила его найти решение. Он где-то слышал о такси, которое перевозит собак. У моего парня дар: он всегда находит решение, но только в последнюю минуту.

Прибыла машина. Шофер улыбнулся, увидев Тьяго. Похвалил его шерсть. У меня появилось желание подарить ему пса. Этого подонка, укутанного в бархат.

Перед тем как сесть в такси, я бросила недобрый взгляд на своего парня. Попрощалась с ним оскорбленным взглядом и голосом, полным упрека. Он сказал мне что-то миленькое в тот момент, когда я захлопывала дверцу.

Он мне сказал «черт побери».

Это доставило мне удовольствие.

У меня осталось только четыре минуты.

Я вбегаю, запыхавшись, в вагон № 13. Тьяго возбужден. Некоторые пассажиры смотрят на моего пса с нежностью. Они любят собак. Другие смотрят с неприязнью. Они ненавидят шерсть, собачий корм и высунутые языки. Они спрашивают

себя, почему животным разрешено ездить в поездах. По моему мнению, об этом просто еще не подумали. Подумали только о том, что для животного нужно покупать билет второго класса. О полном запрете еще не подумали.

Для моего пса и меня забронировано отдельное место. Тьяго может лежать у моих ног. Я думаю, что нам все равно придется путешествовать в тамбуре. Он будет еще пукать. Чем меньше пространство, тем больше этого счастья. Как только собака съест что-нибудь, кроме своего корма, запах становится ужасным.

А этой ночью он съел целый багет.

Пассажиры вагона не обрадуются зловонию, исходящему от моего животного.

Жози, актриса, которая будет сниматься в фильме вместе со мной, уже устроилась в вагоне. Мы неуверенно поздоровались. Жози улыбчивая. Я успокоилась, увидев ее. Понемногу прихожу в себя. Тревога перед съемками часто утихает по мере появления других актеров.

Жози приглашает меня устроиться рядом с ней. Она сидит в середине вагона за столиком с четырьмя креслами, расположенными друг напротив друга.

— Я бы не против, но я с собакой.

Объясняю ей, что мне, по-видимому, придется ехать в тамбуре. Мне неловко представлять нас с Тьяго в таком свете, но я боюсь, что если останусь, то она и сама заметит размах бедствия.

Жози — актриса, которой я давно восхищаюсь. Раньше встречалась с ней только на репетициях. Актриса не затмила в ней женщину, вскоре замечаю я.

Жози смеется.

— Твой пес пукает?

Это ее забавляет.

У Жози есть дар сглаживать любую ситуацию. Я еще удостоверюсь в этом позднее.

— Во всяком случае, он очень красив, — говорит она.

Жози делает мне знак, я могу садиться.

Полдень.

В динамиках раздается голос кондуктора, он объясняет, что мы едем в скоростном поезде, который везет нас именно туда, куда мы решили поехать. Он говорит нам, что если мы забыли прокомпостировать наши билеты, мы должны подойти к нему. Он желает нам хорошего путешествия. «Компания пассажирских перевозок и ее персонал» заступают на дежурство. «Компания пассажирских перевозок и ее персонал» информируют нас, что мы можем пойти в бар для некурящих, поесть размороженных сэндвичей, салатов в пластиковых упаковках, выпить растворимого кофе и купить старые журналы. У нас есть возможность оплатить все это пластиковой кредитной карточкой, стоимость от пяти евро.

Жози хватает свою сумку. Она достает сэндвичи и кладет их на стол.

— Я сама приготовила сэндвичи. Здешние треугольные я не люблю, — говорит она, вынимая из сумки большие пакеты из алюминиевой фольги.

Хорошее настроение Жози располагает к общению. Я чувствую, что мои нервы успокаиваются. Разворачиваю громадные сэндвичи, которые она приготовила этим утром, прежде чем поехать на вокзал. Их шесть. Жози ведь не приготовила шесть сэндвичей для себя одной? Я натягиваю поводок Тьяго: он охотно вскарабкался бы на стол, чтобы все это проглотить.