Небо в зеленой воде
Шрифт:
Сейчас, медленно продвигаясь от картины к картине, я с трудом дышала от охватившего меня трепета. Набор полотен поражал воображение. Копии некоторых из представленных произведений я встречала ранее, и теперь с благоговением в очередной раз понимала разницу между работой настоящего мастера и дешевой попыткой его скопировать.
Коро, Писсарро, Моне, Ренуар, Сислея, Сезанн...
Здесь остались их души, как будто выжженные на полотнах. Картины дышали реальной жизнью, даря вечное бессмертие своим творцам.
Я так увлеклась,
Отвлекло меня, мягко накатывающее ощущение, которое я ждала и предвкушала уже второй день подряд. Пузырьки снова стали парить и перекатываться по сосудам моих рук, даря состояние сильного эмоционального подъема. На мгновение я замерла, наслаждаясь все более усиливающейся легкой вибрацией проходившей от предплечий к пальцам.
'Это неописуемо, невозможно, потрясающе, великолепно и безумно', - думала я, остановившись и боясь пошевелится, чтобы не спугнуть волшебство момента.
Но тут в водоворот приятных эмоций начал просачиваться безотчетный страх. Он заскользил по ногам, по спине, заползая прямо в сердце. И, как два дня назад на вечерней улице, вместе с ним возник момент абсолютной уверенности в том, что кто-то пристально смотрит на меня. Пузырьки продолжали вибрировать и скапливаться под кожей, вспотевших от страха ладоней. Замешательство продолжалось несколько томительных секунд, пока подсознание не подсказало мне, откуда исходит опасность. Медленно повернувшись вправо, я встретила долгий тяжелый взгляд, ставший причиной неприятного состояния.
Мужчина стоял у противоположной стены в нескольких метрах от меня. Черные волосы и немного смуглая кожа, высокий рост и сильная внушительная фигура, облаченная в брюки и светло-серый пуловер с овальным воротом. Небрежная поза выражала твердость и уверенность, но руки при этом сложены на груди, как мне показалось, в оборонительном жесте. Но самое главное, глаза - они сияли оттенком сочной весенней травы. Подобный цвет редко встречается и бывает не столь ярко выражен. Такие глаза я видела лишь у одного человека и последний раз сегодня утром, разглядывая собственное отражение в зеркале. Только мои светлее, а на зелень его 'травы' как будто опустилась тень большого дерева.
Лицо выражало неимоверное потрясение, а глаза, казавшиеся просто зелеными омутами на фоне столь темных волос, прожигали меня насквозь.
Но еще больше поразило другое, он не отвел глаз, когда наши взгляды встретились. Такое случилось со мной впервые в жизни. Он продолжал неподвижно стоять, впиваясь в меня глазами, которые, как мне чудилось, становились все больше, чуть ли не в поллица, выражение удивления при этом не покидало его. Губы плотно сжались в тонкую линию.
Я мало чего в жизни боялась, всегда считала себя достаточно смелой и самоуверенной и то, что происходило со мной сейчас, не лезло ни в какие рамки.
Как только я взглянула на него, мне стало не просто очень страшно,
– Уходи отсюда, сейчас же, - орал инстинкт самосохранения, еще немного и я бы оглохла от его крика.
Я решительно оторвала взгляд от незнакомца, хотя это удалось с большим трудом, почти физически ощущалось препятствие, не дававшее мне так поступить, как будто эти глаза держали меня в невидимых тисках. Резко развернувшись на каблуках, борясь с собой, я быстро пересекла зал и побежала вниз по лестнице как последняя трусиха.
'Хорошо, что на ногах сапоги, а не хрустальные туфельки, а то бы потеряла их как Золушка', - со злостью подумала я, судорожно дыша и вылетая через массивные двери.
Очнулась только на узкой улице зажатой высотными домами, когда поняла, что бегу, не разбирая дороги, уже несколько минут и удивленные прохожие провожают меня неодобрительными взглядами.
Оглядевшись и поняв, что здание музея давно скрылось из виду, я замедлила шаг, пытаясь отдышаться. Волосы растрепались и спутались, а на щеках выступил горячий румянец. Теперь двигаясь медленнее и постепенно приходя в себя, я еле сдерживала все возрастающее раздражение. Пульсирующее ощущение ушло из рук вместе с холодным ужасом, и теперь я испытывала опустошение и злость. Злость на себя.
'Идиотка, трусливая дура, - свирепо думала я. Точно из ума выжила. Ну почему же я так испугалась?', - спрашивала себя снова и снова. Ведь для этого не было ни одного реального повода. Обычный мужчина, привлекательный, я успела оценить это даже за считанные секунды, хотя встречались мне люди и с более совершенной внешностью. Его черты отдавали чем-то демоническим из-за слишком четко очерченных линий лица и тела, но это же не причина вот так испугавшись бежать как черт от ладана.
Дома, машины, люди проплывали мимо неспешным потоком размеренной жизни, но я почти не видела их, мозг работал слишком напряженно, лишь зрение слабо фиксировало направление движения, чтобы я не врезалась в случайного прохожего или дерево.
Хотя нет, одна причина все-таки была. За почти двадцать восемь лет впервые встретила человека способного выдержать мой взгляд и, более того, сама как маленькая испугалась его глаз.
'Глаза!' - подумала я и, вспомнила всю их впитывающую в себя кошмарную зелень. Моему разыгравшемуся воображению они казались не просто зеленым омутом, а болотом, в котором утопили уйму жертв, от него тянуло холодом и смрадом. Я задрожала, снова покрываясь встревоженными мурашками, но через пару минут взяла себя в руки и постаралась размышлять разумно.