Небо за стёклами (сборник)
Шрифт:
Лера вошла и остановилась в коридорчике, не смея пойти дальше.
— Я вот тебе тут… Не тебе — маленькому…
Она было хотела развернуть пакет, но Валя сказала:
— Не спеши. Раздевайся.
— Можно?
— Да что ты, в самом деле, — не выдержала Валя.
Лера вздохнула свободней и развернула пакет. В нем оказался желтый плюшевый мишка.
— Твоему, — сказала Лера.
— Господи! — воскликнула Валя. — Куда же ему! Он еще и побрякушек не понимает, сам меньше этого…
— Ничего, — заспешила Лера. — Мишка подождет, а твой вырастет. Я думала-думала, что принести?
— Спасибо. Ничего бы не надо.
— Ну да! Скажешь.
Пошли в комнату. Лера с любопытством поглядывала в сторону прикрытой марлей кроватки. Тихо спросила:
— Спит?
— Спит.
— Можно посмотреть?
Подошли к кроватке. Лера шла тихо, на цыпочках и говорила шепотом. Валя сдвинула марлевую накидку Малышок спал, смешно поджав губы.
Лера с какой-то робостью и нескрываемым любопытством разглядывала Валиного сына, а та исподволь наблюдала за ней. Узнает ли? Увидит ли Лера, что похож на Вадима? Если и увидит — не скажет. Лера тихо спросила:
— Как зовут?
— Малышок пока, — рассмеялась Валя.
— А вообще-то?..
— Не знаю. Еще не придумала.
Валя снова прикрыла кроватку спящего, и они обе отошли.
— Молодец ты, Валька, — решительно выпалила Лера. — Знаешь, ты, может, и не поверишь, но я бы так же поступила.
Валя не отвечала. Даже самой близкой подруге теперь не сказала бы, что происходило с ней в больнице. Помолчав, спросила:
— А ты-то как живешь?
Та непонятно улыбнулась, пожала плечами.
— Какая у меня жизнь, Валя… Сама знаешь. — Вздохнув, добавила: — Я решила — никого мне не надо. Ну их всех, дармолюбов. К тебе шла — хотела захватить бутылочку портвейна, да ведь тебе нельзя сейчас.
— Нельзя.
Валя улыбнулась. С чего это Лера Тараканенкс заговорила с ней так открыто? Раньше все скрытничала. Но ведь то было раньше. Теперь уже казалось — давно.
О том, как Валя решила назвать сына, мать ее не спрашивала. Валя даже удивлялась тому, но сама разговора не заводила. И все-таки пришел день. Прошли все сроки. Нужно было идти в загс, регистрировать новорожденного. Тогда мать и спросила:
— Как же назовем-то, решила ты?
Валя взглянула на мать. Конечно, про себя та уже перебрала десятки имен, но Вале ничего не говорила, все ждала и догадывалась, что Валя уже придумала для сына имя. И Валя сказала:
— Вадимом будут звать. Вот так.
Пришла осень. Ветреная и студеная. В садике неподалеку от дома Валя находила заветрие, ставила коляску против себя, усаживалась на скамейку и читала. Как-то она подумала, что, если бы не Вадимушка, она бы, наверно, не прочитала столько интересных книг.
На работу она не спешила. Валина мать не соглашалась отдавать Малышка в ясли и требовала, чтобы Валя побыла с ним подольше.
О Вадиме старшем Валя вспоминала редко. Он не подавал о себе вестей. Иногда ей припоминалось его лицо, глаза и такая не похожая ни на чью улыбка, по и вспомнить их она не могла. Вадимовы черты вытеснялись из памяти Вадимчиком маленьким. Он уже умел улыбаться.
Был холодный день. Валя забрела в глубину скверика к глухой стене дома, где кончалась дорожка. Коляску поставила так, чтобы на нее падали лучи солнца и согревали спящего Малышка. Подняв воротник пальто, уткнулась в книгу. Народу в этот час в садике было совсем мало. Погруженная в чтение, она не сразу почувствовала, что кто-то подошел к ней и смотрит на нее.
Подняв голову, вздрогнула. На дорожке стоял Вадим. Он был в той же знакомой куртке и, как всегда, без кепки. Руки держал за спиной.
Их взгляды встретились. Вадим смотрел на нее опасливо, не решаясь подойти, ждал. Наконец сказал:
— Здравствуй, Валя.
— Здравствуй, Вадим.
Он подошел ближе. Она захлопнула книгу, положила рядом с собой и протянула ему руку. Пожатие было обыкновенным, ничего не значащим.
— Ты что, в отпуск? — спросила. Валя.
Спросила так, будто они были лишь знакомыми и теперь случайно встретились.
— В командировку, на три дня, — ответил Вадим.
Кивнула: понятно.
— Твой? — Вадим мотнул головой в сторону коляски.
— Мой, а чей же? — пожала плечами Валя.
— Можно посмотреть?
— Посмотри…
Так бы она ответила и любому другому, кто бы захотел взглянуть на ее сына. Приподнялась со скамьи, заглянула в коляску и, убедившись, что ребенок спит, снова села. Пусть смотрит один.
Вадим вплотную подошел к коляске. Ни он, ни Валя не произносили ни слова. Она опять взялась за книгу, будто собралась читать.
Молчали долго, потом он спросил:
— Как зовут?
Он выжидающе глядел на Валю, а она, как он казалось, спокойно выдержала его взгляд. Могла ответить: "А не все ли тебе равно?", но неожиданно сказала:
— Вадимом.
Он, наверно, подумал, что Валя смеется над ним. Весь как-то напрягся. Не выдержав, переспросил:
— Правда?
Она пожала плечами: "Не хочешь — не верь".
А Вадим все стоял и смотрел на ребенка. Валя зачем-то встала и поправила одеяльце.
Вадим нерешительно сел рядом, потом спросил:
— Чего же ты не написала? Адрес у тебя был.
Она не ответила. Снова пожала плечами. В свою очередь спросила, и опять будто как у постороннего:
— Как там живешь?
— В общем нормально. Работаю на промышленных холодильных установках. Заново все пришлось постигать.
— А бокс как?
— В общежитии у нас ребята занимаются. Ну, и я так, иногда, балуюсь… К весне обещают комнату. Семейным квартиры дают…
Молчали.
— Я был на фабрике, мне сказали, что ты дома, — после долгой паузы проговорил Вадим.