Небо Земли
Шрифт:
— Поворачивайся, — сказал Гречкин девушке.
Она развернулась. Юра помог надеть ей туго набитый рюкзак на спину.
— Теперь ко мне.
Катя повернулась к Гречкину. Второй рюкзак он надел ей спереди. Арбалет перевесил на себя. Саша надел рюкзаки таким же образом.
— Не тяжело? — спросил Юра у Кати.
— Ну так, тяжеловато, — ответил Васечкин.
Гречкин повесил свою сумку на плечо.
— Ты нож не потерял? — спросил Юра у Саши.
— Нет.
— Так… — Гречкин прошел по комнате до стены, — поищите, нужно что-то типа лома или какой-нибудь железяки.
Саша с Катей начали растерянно водить взглядом по свалке.
—
Васечкин поднял табуретку.
— Ножку можно отвинтить, — сказал парень, — правда она деревянная, но крепкая.
Гречкин быстрым шагом подошел к Саше. Взял табуретку, открутил ножку и запихнул ее в сумку.
— Все, бежим назад, — произнес Юра, — у нас три часа.
***
Когда на обратном пути, пролезая сквозь бурелом на Хованской улице, той самой, что идет вдоль парка Останкино, все поняли, что выстрелы прекратились, Гречкин объяснил новый расклад:
— Те, кто были в башне, внизу и не впускали людей, потому что уже некуда было впускать, сейчас со всех ног должны бежать вверх по ступеням. Волна прибудет через два часа, и им надо успеть подняться. А те, кто хотел попасть туда, сейчас, очевидно, расталкивая друг друга, идут вверх по лестнице следом.
— И что нам это дает? — спросил Васечкин.
— Мы сможем зайти в саму башню, — сказал Юра.
— А дальше? — спросила Катя.
— Я пока не уверен, что мой план сработает, так что… Так что дальше увидите.
16. Вторая волна — 300 метров
От Останкинского пруда, в котором пресная вода сменилась на соленую океаническую, до телебашни было четыреста метров. Выстрелы прекратились, но только на улице. Из самой же башни глухо доносились звуки стрельбы. Юра, Катя и Саша повернулись к западу, когда ощутили сильный порыв ветра оттуда. Порыв оказался вовсе не порывом, а продолжительным перемещением воздушной массы, которое и не думало стихать. Воздух шел с запада на восток. Небо снова начало заволакивать.
Луна сейчас находилась на противоположной стороне Земли, но из-за того, что спутник своей гравитацией вытягивал воздушную и водную среду в свою сторону, образовывая из этой среды эллипсоид, в который была помещена Земля, эффект прилива создавался одновременно на той стороне Земли, где была Луна (прямо под ней) и на противоположной стороне.
Тени облаков бежали по руинам Москвы. Голубое небо заволакивало на глазах. Спасающихся птиц в этот раз не было.
— Бежим! — крикнул Юра.
Троица рванула к Останкинской башне, позабыв о страхе быть расстрелянными. Перебежав через улицу Академика Королева, они оказались возле поваленного металлического забора, за которым начиналась огромная по площади лужайка, засыпанная мусором, тянущаяся до самой башни. В траве повсюду лежали трупы. Юра первым прошел по заваленному забору и, перешагнув на его верхушке колючую проволоку, оказался на газоне.
Ветер усилился, а небо почернело. С разных сторон по газону к башне бежали люди. Несколько человек миновали улицу Академика Королева и, не обращая внимания на осторожно перешагивающих через колючую проволоку нагруженных рюкзаками Сашу и Катю, пронеслись по этому же забору. Один из людей застрял, зацепившись штанами за проволоку, второй не стал его ждать, побежал не сбавляя скорости. Первый, разорвав штанину, бросился следом.
Гречкин бежал впереди, за ним Саша, а следом Катя. До башни оставалось метров сто. Саша посмотрел вверх, на уходящий в тучи шпиль. Выше смотровой площадки телебашни саму антенну видно не было — грозовые тучи летели на высоте около четырехсот метров и скрывали ее.
Чем ближе Юра, Саша и Катя подбегали к башне, тем больше лежало расстрелянных людей.
Под десятью огромными железобетонными опорами-ногами башни раньше находился застекленный вход. Теперь же вместо него остался лишь бетонный каркас. Грохот надвигающейся волны уже было слышно. Прилив начался раньше на два часа. С улицы возле входа было видно начало лестницы наверх, той самой, ведущей на смотровую площадку, на высоту более трехсот тридцати метров. Ширина этой лестницы чуть более метра, а состояла она из 1704 ступеней. Подъем и спуск по такой лестнице у неподготовленного человека занимал около трех часов. Возле лестницы стоял жуткий крик дерущейся толпы, а народ все подбегал и подбегал, наваливаясь на эту живую массу. На самой лестнице образовалась страшная давка. Сверху раздавались выстрелы крики и стоны. Трупами был усеян весь первый этаж входа в башню.
Гречкин тут бывал не раз.
— За мной, — сказал он и побежал, перешагивая тела, вокруг лифтов, расположенных в центре помещения.
— Сюда, — он заскочил наверх по другой, уже широкой пологой лестнице, ведущей на второй этаж, здания под башней. Само это здание, окруженное десятью опорами башни, являлось музеем телевидения. На втором этаже никого не было. На полу валялись экспонаты старинного теле и радио оборудования.
Юра подошел к лифтовой шахте.
— Нож давай, — сказал он Саше.
Васечкин протянул Юре лезвие. Гречкин вставил его между дверей в шахту лифта, потом положил на пол сумку и достал оттуда ножку стула.
— Держи.
Юра схватился за рукоятку ножа и потянул на себя.
— Суй!
Васечкин засунул ножку в образовавшуюся щель.
Уперевшись спиной в часть торчащей сзади стены, Гречкин поставил ногу в торец двери шахты и принялся толкать дверь. Васечкин помогал раздвигать руками. Когда двери разъехались на полметра, Саша сунул ножку стула между ними, как распорку.
— Все, бегом внутрь, — скомандовал Юра, но голос его заглушил поток воды, обрушившийся снаружи на стены телебашни. Юра, Саша и Катя заскочили в лифтовую шахту. Гречкин вытащил ножку стула и двери сомкнулись. Сверху со всех сторон текла вода. Грохот и шипение не позволяли слышать друг друга. Впереди болтались лифтовые тросы, а под ногами в метре начиналась крыша лифта, стоящего на первом этаже. Юра крикнул на ухо Саше, чтоб надевали гидрокостюмы. Катя с братом в тесноте, толкаясь за спиной Гречкина, сняли верхнюю одежду и кое-как начали натягивать на себя резиновые костюмы. В это время Гречкин насосом накачивал надувной матрас, который не поместился в узкий помост перед самим вертикальным тоннелем шахты и свисал краем на крышу лифта. Юра изо всех сил качал ногой педаль насоса. Когда Васечкин надел костюм, он сменил Юру, чтоб тот тоже переоделся. Вскоре все трое, стоя уже по колено воде, были в гидрокостюмах. Стопы начало покалывать от холода — температура воды в северной части Атлантического океана не превышала пятнадцати градусов. Матрас медленно выплыл в шахту и уперся в тросы. Взяв сумки, все трое по очереди вышли на крышу лифта и сели на матрас.