Небо Земли
Шрифт:
Помещения для посетителей в Останкинской башне начинались с высоты 325 метров, где находился ВИП зал ресторана Юпитер. Этажом выше был общий зал ресторана Юпитер, еще выше ресторан Останкино, и еще выше третий ресторан — Высота. Далее шли две смотровые площадки — закрытая на высоте 337 метров, где сейчас находились Юра, Саша и Катя, и открытая, на которую можно было попасть, пройдя выше по лестнице. Всего получалось шесть уровней вокруг основного столба башни. Выше смотровых площадок находились технические помещения, куда в прошлом посторонним вход был запрещен. После технических помещений начиналась сама антенна, тянущаяся до отметки 540 метров. Чтоб попасть на эту высоту, необходимо пройти еще двести метров по разным лестницам: по тесной металлической маршевой лестнице со ступенями, по лестнице с перекладинами внутри самой антенны, а потом выйти наружу и дальше уже лезть по лестнице на улице. Лезть вплоть до
Тени вытянулись. Юра посмотрел в окно. Закат не окрасил небо на западе в оранжевый цвет. Оно было по прежнему черным. Оранжевым небо и само Солнце становилось из-за рассеивания в атмосфере волн длиной, соответствующей всем цветам видимого спектра, кроме оранжевого, который не рассеивался и доходил до наших глаз. Сейчас, в отсутствие атмосферы, вместо катящегося к горизонту оранжевого Солнца цвет его был бледно желтым, каким на самом деле и являлся истинный цвет нашей звезды, если смотреть на нее без атмосферного искажения.
Винтовые лестницы вели в точно такие же круглые помещения вниз и вверх. Первым делом втроем они спустились ниже в ресторан Высота. Задохнувшиеся лежали на полу точно также, как и на смотровой площадке. За столами, расположенными по периметру, замерев в разных позах тоже были трупы — кто-то застыл, завалившись грудью на стол, а кто-то, откинувшись назад, окоченел, запрокинув голову за спинку стула. Катя пыталась представить, что происходило тут, когда воздух начал утекать сквозь вентиляцию. Вот эта женщина сидела за столом и с горестью смотрела в окно на разрушенный город. Наверняка, не взирая на обстоятельства, она надеялась на то, что все закончится хорошо. А вот рядом, возле стула напротив, на полу лежит мальчик лет двенадцати, вероятно перед самой смертью он сидел с ней за столом. Они о чем-то разговаривали. Скорее всего она обещала ему, что все будет хорошо, а в это время ее муж вместе с другими мужьями и отцами внизу стрелял по точно таким же людям, в том числе и женщинам, желающим пробраться на башню. Ком стал снова подступать к горлу. Катя отвернулась, но смысла в этом было не много — не было тут места, куда можно спокойно смотреть и не пытаться ощутить всю ту боль, что досталась этим бедным людям, да и тем, что остались внизу у лестницы, у входа башню, в жилых домах… везде. Те, кого не смыла волна, задохнулись, и такое произошло по всей планете. Катя заплакала, но тут же смахнула слезы рукой, стараясь чтоб Саша и Юра больше не видели ее такой. Хватит. Надо взять себя в руки, говорила она себе.
Гречкин принес с кухни пятилитровую бутылку с водой для кулера. Срезав ножом крышку, они все по очереди напились. Есть никто не стал. Юра сел возле трупа и принялся его обыскивать. Вытащил из кармана сухой телефон. В отличии от тех промокших насквозь, что были у всех троих, и тех, кто захлебнулся на лестнице, этот работал. Проведя по сенсору сверху вниз, Гречкин включил фонарь и показал пальцем на заряд в батарее. Заряда было семьдесят процентов. Юра указал рукой на уже наполовину спрятавшееся за горизонтом Солнце, а потом на фонарик. Саша с Катей кивнули. Гречкин поочередно указал руками на трупы, дав понять, что фонариков нужно много.
Потом Юра подобрал винтовку и положил ее на стол. Прошел пару шагов и взял с пола пистолет и еще одну винтовку. Пистолет он оставил в руках, а вторую винтовку тоже положил на стол. Пальцем он указал на себя, а потом на верх. Потом указал пальцем на Сашу и Катю и показал, чтоб ждали тут, внизу. Те кивнули.
По винтовой лестнице Юра поднялся на открытую смотровую площадку, миновав перед этим закрытую. Открытая отличалась тем, что вместо окон на ней были решетки. Трупы лежали также как и на других ярусах. Гречкина обуяло ощущение нереальности, потому как на такой высоте сейчас не было ветра, а все из-за того, что атмосфера стала сильно разряженная. Точнее ветер был, ведь какое-то количество частиц газа над землей все еще перемещалось, но ощутить его из-за слабого воздействия на тело человека было невозможно. Юра пошел по кругу, пока не нашел дверь ведущую на лестницу вверх, к техническим помещениям. Дверь была взломана. На лестнице были снова трупы. Юра прошел несколько этажей пока не уперся в единственную закрытую тут дверь, ведущую на крышу. Гречкин выстрелил в личинку замка, дверь приоткрылась. Юра вышел снова на улицу. Из центра крыши ввысь на двести метров тянулась сама антенна. Диаметр у ее основания составлял более десяти метров, а к самому верху она сужалась до острого наконечника. Пройдя половину круга, Гречкин нашел вход на металлическую маршевую лестницу, так же уходящую вверх до отметки 530 метров. До самого конца шпиля, на котором не так давно развевался российский флаг, останется еще десять метров.
Разведав обстановку наверху, космонавт вернулся в ресторан Высота. Саша собрал с трупов двенадцать телефонов с зарядом
Когда мужчины скрылись за аркой, Катя, оставаясь все еще в главном зале, увидела на полу среди мертвецов годовалого ребенка. Судя по розовым ползункам, это была девочка. Она лежала на спине, сложив руки на груди. Глаза ее были открыты, выпучены. Катя села на корточки и, не в силах сдержаться, разревелась, но тут же начала беззвучно кашлять и давиться. На самом деле звуки вокруг были, ведь все еще оставалась какая-никакая газовая среда, но плотность этой среды была слишком низкая, чтоб передавать через ее колебания что-то, что могли уловить сенсоры в наших ушах.
Дрожащей рукой Катя провела по лицу девочки и закрыла ей глаза.
Из арки выглянул Саша. Он махнул сестре рукой, чтоб та шла быстрее.
С кухни единственная дверь вела в подсобное помещение, в котором Юра надеялся найти сухую рабочую одежду поваров. Но кроме хлама там ничего не оказалось. Промокшие насквозь кроссовки Гречкина будут сохнуть очень долго, а скорее всего вообще не успеют высохнуть. Был бы тут космический вакуум, вода бы с поверхностей начала закипать и испаряться, но в вакууме на мокрую одежду было бы наплевать, потому что все бы умерли и никакие кислородные баллоны и гидрокостюмы не помогли бы.
Юра развел руки, мол, одежды нет. Потом он оглянулся и поднял указательный палец вверх, как бы говоря:
— Мне пришла отличная идея!
Сложно сказать наверняка, изменилось ли отношение Кати из-за хладнокровного и даже, как казалось девушке, циничного отношения Гречкина к гибели людей, но вот когда космонавт начал стягивать спортивные штаны с трупа, Катя решила, что Юра не человек, а какой-то бездушный робот. Саша, понимая, что есть большая вероятность того, что им вскоре придется лезть выше, и неизвестно насколько выше, тоже решил одеться тепло. Гречкин надел двое штанов и две кофты поверх гидрокостюма. Васечкин подумал, что одних штанов вполне хватит, а кофты надел тоже две. С обувью оказалось немного сложнее, тут пришлось мерить и подбирать удобные ботинки, но и эту проблему мужчины решили быстро. Вскоре и Кате пришлось смириться и надеть на себя вещи мертвецов. Правда, сама она одежду с трупов не стягивала, этим занялся Юра и брат. Потом Гречкин, не объясняя причины, снял ремни со штанов трех наиболее тучных покойников. Ремни он убрал себе в рюкзак.
Солнце к этому времени село. Сумрак опустился на город-призрак.
Вид у всех троих был, мягко сказать, не ахти какой: заплаканная Катя с взлохмаченным каре, одетая в синие треники не по размеру, в серую кофту поверх еще одной кофты, а на ногах розовые кроссовки на липучках; грудь и талию ее сжимал крепеж для баллона, надетый поверх так, что длинная кофта к низу расходилась будто мини юбка; Васечкин с испуганным лицом (эйфория от осознания того, что он полетит в космос, после увиденных трупов быстро ушла) выглядел еще более нелепо, потому как на обтягивающий резиновый костюм он надел такие же обтягивающие черные джинсы, а учитывая, что он был худощавый, казалось, что из широкого худи болтается две веревки — его ноги; Гречкин надел на себя больше всего вещей и выглядел натурально как космонавт в старом объемном скафандре; и стояли они все на Останкинской башне на фоне сотен трупов и с видом из окон на стертую с лица Земли Москву. Если сейчас их сфотографировать и отправить эту фотографию в прошлое на месяц каждому из них и попросить мысленно воссоздать те события, которые привели их в эти обстоятельства, скорее всего никто не сможет даже близко представить, что же заставило их тут оказаться в таком виде, в таком антураже.
Но на внешний вид, конечно же, им было наплевать. Сейчас единственной их целью было пережить волны. Продержаться до тех пор, пока Сфера не поглотит Луну и не сядет на Землю. Безусловно, тогда начнутся новые проблемы, но о них позже…
Когда будет следующая волна — неизвестно. Луна, будучи над другим полушарием, могла приблизиться к Земле на столько близко, насколько пожелает Сфера. Одно было ясно — уничтожать Землю столкновением с Луной Сфера не станет. Куда проще мягко сесть и начать поглощать нашу планету, хотя в какой-то момент, возможно, Сфера раздуется, чтобы увеличить свою площадь, и тогда Земля треснет, как было с Титаном. Но это не важно, ведь как ни крути — конец близок. В случае, если Луна не изменила свою скорость и расстояние до Земли, прилив должен начаться через восемь часов. Но в это никто не верил. Все трое ждали волну раньше. Гораздо раньше. Готовые бежать наверх Юра, Саша и Катя стояли возле окна и смотрели на темнеющее небо на запад, откуда вскоре должен появиться поток.