Небывалое бывает (Повести и рассказы)
Шрифт:
Тут же Суворов написал фельдмаршалу донесение:
«Слава богу, слава вам! Туртукай взят, и я там».
Обидно стало Румянцеву, что молодой генерал одержал победу над турками, а он, фельдмаршал, не может. Да и рапорт в стихах разозлил Румянцева. Решил он отдать Суворова под суд за ослушание и невыполнение приказания.
Те, кто были поближе к Румянцеву, говорили:
— Прав фельдмаршал. Что же это за армия, если в ней нарушать приказы!
Однако большинство офицеров и солдат защищали Суворова.
— Так приказ приказу рознь, — говорили
— За победу — под суд?! — роптали другие.
— Это из-за стишков фельдмаршал обиделся, — перешептывались третьи.
Слухи о расправе над молодым генералом дошли и до царицы Екатерины Второй. Защитила она Суворова.
«Победителя не судят», — написала царица Румянцеву.
Суворов вернулся к войскам и через несколько дней одержал новую победу над турками.
С небольшим отрядом казаков и солдат Суворов стоял в Кинбурне. Важной была крепость. Слева — Черное море. Узкая песчаная коса впереди. Справа — Днепровский лиман. Не допустить турок в Днепровский лиман — задача Суворова.
Пятьдесят шесть турецких судов и фрегатов подошли к Кинбурнской косе, открыли огонь по русским.
Окончили турецкие корабли обстрел, стали высаживать отборные войска на берег. Боялись турки Топал-паши [14] — так прозвали они Суворова. Даже французских офицеров призвали к себе на помощь.
Вывел Суворов навстречу врагу небольшой гарнизон своей крепости, начал неравный бой.
Бьются русские солдаты, не щадя живота своего. То тут, то там на коне Суворов.
14
Топал-паша — хромой начальник. У Суворова в это время болела нога, и он прихрамывал.
— Алла! Алла! — кричат турки.
— Ура! Ура! — не смолкают русские.
Идет отчаянный бой, кипит рукопашная сеча.
В разгар сражения картечь ударила в грудь Суворова. Потерял он сознание, свалился с коня.
— Топал-паша убит! Убит! Убит! — пронеслось в турецких рядах.
Осмелели турки, с новой силой бросились в битву.
Подняли между тем казаки генерала, промыли рану соленой водой. Пришел Суворов в себя.
— Помогло, помилуй бой, помогло!
Увидели солдаты любимого командира — ни шагу назад, ни пяди земли противнику.
Не утихает смертельный бой.
— Ура! Алла! Алла! Ура! — несется над берегом.
Прошел час, и снова Суворова ранило. Хотели казаки вынести генерала в тихое место.
— Не сметь! — закричал Суворов.
Перехватил он рану рукавом от рубахи и к войскам.
Однако от ран генерал обессилел. То и дело теряет Суворов сознание. Окружили его казаки, поддерживают командира в седле.
Привстанет
Приказал тогда Суворов казакам придерживать коня и на бугре, на высоком месте, — так, чтобы солдаты его видели. Видят солдаты генерала в бою, из последней мочи держатся.
Устояли казаки и гренадеры. Дождались подмоги. Прибыла конница, ударили русские во всю силу, погнали турок и французских офицеров назад, к Черному морю. Немногие добрались до своих кораблей. А те, что добрались, распустили слух, что Суворов убит в Кинбурне.
Однако от ран Суворов скоро оправился и еще не раз о себе напоминал.
С русскими против турок сражались австрийцы. Дела у австрийцев были неважны, и им грозил разгром под Фокшанами.
Запросили австрийцы у русских помощи. На помощь пришел Суворов.
Прибыл Суворов, остановился недалеко от австрийского лагеря. Командующий австрийской армией принц Кобургский немедля прислал к Суворову посыльного с просьбой, чтобы русский генерал тут же явился к австрийцам на военный совет.
Собрался было Суворов ехать, а затем подумал: зачем? Знал он, что на военном совете с австрийцами начнутся споры, сомнения. Только время уйдет. А турки тем временем узнают о приходе Суворова.
Прискакал посыльный от принца Кобургского к русскому лагерю.
— Суворов богу молится, — заявили посыльному.
Через час прибыл новый посыльный.
— Суворов ужинает, — отвечают ему.
Прошел еще час, и снова прибыл посыльный.
— Суворов спит, — объяснили австрийцу. — Наказал не тревожить.
А Суворов вовсе не спал. Изучал он позиции неприятеля. Готовился к бою.
Глубокой ночью принца Кобургского разбудили. Приехал курьер от Суворова, привез письмо от русского генерала.
«Выступаю на турок, — писал Суворов. — Иду слева, ступай справа. Атакуй с чем пришел, чем бог послал. Конница, начинай! Руби, коли, гони, отрезай, не упускай, ура! А коль не придешь, ударю один», — пригрозил Суворов.
Переполошился принц Кобургский. Как же так — без военного совета, без обсуждения и так скоро! Однако делать нечего, пришлось подчиниться.
Русские и австрийцы напали на турок и разгромили противника.
После победы кое-кто стал упрекать Суворова: нехорошо, мол, Суворов поступил с австрийцами.
— Нельзя было, — объяснял Суворов. — Нельзя иначе. Австрийцы — они поболтать любят. Заговорили бы меня на совете. Заспорили. Глядишь, и битва Фокшанская была б не на поле, а в штабе австрийском.
Ни одно войско в мире не передвигалось так быстро, как суворовские солдаты. Неприятель и не ждет Суворова, думает — русские далеко. А Суворов тут как тут. Как снег на голову. Подошел. Ударил в штыки. Опрокинул противника. Так случилось и в знаменитой битве при Рымнике.