Небывалые былицы для Алешки

Манько Ольга

‘Why are you embracing your bag? What have you got in it? Any jewelry?’ they asked.

I answered,

‘Look! You’ve come to me and besides, you are laughing at me! What I’ve got in my bag is my business. I’ve got only one sweet, but there are a lot of you here. I’m not going to treat you to the sweet.’

You know, they turned out to be unreal friends. They got offended and left, they don’t visit me and talk to me any more. And the sweet, what happened to the sweet? While I was carrying it in my bag, it melted and made my important business papers dirty. Now I feel very upset: I lost my sweet, I lost my friends… I have done something wrong, but I cannot understand what exactly.

Сосиска

У

меня живет кошка. Имя у нее звучное, красивое и очень вкусное. Вы никогда не догадаетесь, как ее зовут. А зовут ее Сосиска. И нечего смеяться. Зовут ее так потому, что она их очень любит, предпочитает любой другой еде. У нее от носа до кончика хвоста входит ровно три сосиски, но как-то знаете ли, глупо звать кошку Три Сосиски. Длинно, неудобно и соседи надо мной стали бы смеяться. Представляете, выхожу я на балкон звать кошку и громко кричу: «Три Сосиски! Три Сосиски!». А к этому имени моей кошки, Сосиска, все очень быстро привыкли, и никто не смеется.

Пришла моя Сосиска жить ко мне сама. Позвонила в дверь.… Не она конечно, а Наталия Михайловна из тридцать пятой квартиры, и говорит: «Мяу!». То есть не Наталия Михайловна, а Сосиска говорит: «Мяу!», а Наталия Михайловна из тридцать пятой квартиры говорит:

– Вот, Василий Александрович, я вам вашу кошечку привела.

А я говорю:

– Это не моя кошечка.

– Ну, как же не ваша, – удивляется Наталия Михайловна, – когда она на вашем коврике перед дверью сидела.

Я говорю:

– Коврик мой, а кошечка не моя, уважаемая Наталия Михайловна.

Честно говоря, в тот момент я был очень занят и мне было не до кошечек.

– Знаете что, уважаемый Василий Александрович, – говорит Наталия Михайловна, – интеллигентные люди кошек на улицу не выбрасывают. По крайней мере, они пристраивают их в хорошие руки.

Я уже начал сердиться и говорю:

– Я не выбрасывал кошку на улицу, а это она сама уселась на коврике перед моей дверью. Это не моя кошка.

– Как же не ваша? Как же не ваша? – стала возмущаться Наталия Михайловна. – Вы сами говорите, что она на вашем коврике сидела.

Я тогда говорю:

– Если я у вас на коврике перед дверью сяду, я буду вашим считаться?

Наталия Михайловна строго посмотрела на меня и говорит:

– Нет, не будете.

– А почему? – спрашиваю я.

– А потому, – отвечает Наталия Михайловна, – что вы, во-первых, очень крупный мужчина и на коврике не поместитесь. Во-вторых, вы ни мурлыкать не умеете, ни лаять. И пользы от вас как от домашнего животного не будет никакой.

Тут я обиделся: от меня никакой пользы!

– А какая, например, польза от домашнего животного кошки? – спрашиваю я.

– А такая, – отвечает Наталия Михайловна, – кошка ласковая, веселая, умеет мурлыкать и ловить мышей.

– А у меня нет мышей, – отвечаю я.

– Сейчас нет, а потом, может быть, и будут, – говорит Наталия Михайловна. – Спохватитесь, да поздно будет. Мыши все ваши рисунки перегрызут.

– Да откуда мыши возьмутся на девятом этаже? – удивляюсь я.

– Есть такие летучие специальные мыши, – отвечает Наталия Михайловна. – Я их очень боюсь.

Только я открыл рот, чтобы предложить Наталии Михайловне кошку, раз она боится мышей, как из комнаты раздался жуткий грохот. Мы побежали смотреть, что случилось. Оказалось, что Сосиска, но тогда она еще не была Сосиской, а была просто ничейной кошкой, прыгнула на мой стол, опрокинула пузырек с красной тушью прямо на себя, конечно же, вся перемазалась и испуганно бегала по моим рисункам, по дивану, по креслам, по паласу везде оставляя красные следы.

– Василий Александрович, – закричала Наталия Михайловна, – скорее ловите кошку, а то она вам всё перепачкает.

Сосиску мы поймали и долго мыли в ванной. Наталия Михайловна даже принесла свой любимый шампунь. Но Сосиску мы так и не отмыли. И Наталия Михайловна мне говорит:

– Извините меня, Василий Александрович, теперь я вижу, что это не ваша кошка. Но всё равно считаю, что выгнать её мы не можем. Нам надо пристроить её в хорошие руки.

– Чем вам мои руки не нравятся, Наталия Михайловна? – спросил я. – У меня руки тоже хорошие, и к кошке я уже привык. Да и потом, эта кошка очень подходит к моей обстановке: мебель у меня в красных пятнах, и кошка в красных пятнах. Оригинально, красиво и глаз радует.

– Ой, какой вы хороший человек, Василий Александрович! А можно я буду приходить и навещать кошечку?

– Мур-мяу, – сказала Сосиска и потерлась о ноги Наталии Михайловны.

– Вот видите, – сказал я, – она согласна и я тоже.

Потом Наталия Михайловна заходила к нам в гости и приносила Сосиске разные вкусные вещи и даже ходила с ней гулять на улицу. На улице она Сосиску всегда водила на поводке, как какую-нибудь сторожевую собаку. Сосиске поводок, удивительное дело, очень нравился. Иногда Сосиска просит:

– Намор-р-р-рдник, намор-р-р-рдник.

Но я думаю, что кошка в наморднике – это неприлично. И вообще, если ты кошка, нечего воображать себя собакой. Прав я?

Наталия Михайловна ходила, ходила к нам в гости, и я однажды подумал: «Зачем ей всё время бегать из одной квартиры в другую? Будет лучше, если мы будем жить вместе». Я взял и сказал об этом Наталии Михайловне. Она согласилась. После этого мы поженились. Сосиска была самой главной на нашей свадьбе. И я сказал тост:

– Большое спасибо тебе, Сосиска, за всё. Я теперь знаю, какую пользу приносят домашние животные. Мы тебя очень любим.

Тут все гости закричали: «Ура!», а Сосиска гордо оглядела всех, подмигнула и громко сказала: «Мур-мяу». Вот такая у меня Сосиска.

A sausage

I have got a cat. Her name sounds beautiful and very tasty. You will never guess her name. Her name is Sausage. And there’s no need to laugh. She is called so, because she loves sausages very much and prefers them to any other food. In my cat there’s enough room for exactly three sausages from her nose to the tail end, but it would be silly to call the cat Three Sausages, you know. It is rather long, uncomfortable and besides, neighbours would laugh at me. Just imagine, I go out to the balcony and call the cat loudly, ‘Three Sausages! Three Sausages!’ Everybody has been used to the name Sausage very quickly and nobody laughs at it.