Нечаянная радость (сборник)
Шрифт:
В пятнадцать минут хозяин, его Григорием Андреичем звали, разъяснил мне все нехитрые премудрости оранжевой машинки, недоумевая: откуда возьмется струя, если вода ушла? Про это я молчала как партизанка: сам не додумался – другие научат. Но не сразу и не задаром!
– Шланг давай, Андреич!
На крыше поливалки был пристроен небольшой багажник: закинул Андреич туда шланг. Не догадался, только спросил:
– Из зарплаты вычесть?
– За шланг-то? После договоримся!
Села я за руль, вывела поливалку из гаража,
Искомая старушка нашлась почти сразу – сидит на лавочке у подъезда и скучает. Притормозила я и спрашиваю:
– Бабуль, ты случайно не на первом этаже живешь?
– На первом, доченька. Только если ты насчет грабежа, так у меня на окне решетка, сын поставил.
– Решетка делу не помеха!
– Так у меня ж и взять нечего!
– Есть у тебя, бабушка, что взять, есть и что купить. Мне вода нужна. Бак у меня пустой, его наполнить надо. Видишь вот шланг для воды? Если ты мне разрешишь его подсоединить к водопроводному крану у тебя на кухне, я тебе за это сто рублей заплачу.
– Сто рублей за простую воду? – опешила старушка. – Да я в месяц за воду столько плачу!
– Ну вот видишь, сразу тебе месячная плата, а завтра за водой приеду – еще и на хлеб с маслом накапает. Иди на кухню, я тебе шланг в окно просуну, а потом зайду и к крану его прикручу. Держи! – чтобы бабушка не передумала, я сразу сотняшку из кошелька достала. Она денежку в карман сунула и резво побежала к дверям. Через минуту окно распахнулась, старушку высунулась и, оглянувшись, говорит громким шепотом:
– Я здесь, доченька, давай твой шланг! Только бы соседи не увидели – а то скажут, что я больше всех трачу!
Через пять минут шланг был прилажен к водопроводному крану. Зашумела вода, из-под насадки выбилась пара тонких струек, но старушка сказала, что это ничего, она потом пол подотрет, а кафель на стене и сам высохнет.
Через полчаса операция по заливке бака поливалки была благополучно закончена, и я снова выехала на Гагарина, развернулась и опять выехала на Главную. Естественно, поехала я не назад к «Моем, моем, поливаем», а продолжила путь по главной улице, включив воду и пустив перед собой два фонтана и две радуги. Ехала я, не спеша, прямо по середине улицы. Машины за мной, понятное дело, шли, снижая скорость, но никто не гудел и не орал: понимали, что я занимаюсь делом одновременно полезным и государственным – улицу освежаю и пыль смываю.
Безмятежно ехала я минут двадцать, не больше. Городок у нас скромный, элитных башен еще не завелось и торговый центр всего один, на въезде в город, а так даже на Главной пятиэтажки, двухэтажки да частные дома с садиками. Вот из такого садика и выбежала вдруг за ворота огромная баба с каким-то немыслимо гигантским арбузом в сетке и бросилась за мной. «Стой, стой, кричит, такой-разэтакий!» – и арбузищем своим над головой размахивает. Ну и силища у женщины, а? Поливалка при всем желании большую скорость сразу развить не может, и я поняла, что баба с арбузом меня все равно догонит и сделает со мной все что хочет, ну и чтобы не разъярить ее окончательно, я воду выключила, подъехала к тротуару и затормозила.
– В чем дело? – спрашиваю, высунувшись из окна.
– Ишь ты – баба! – удивилась та, подбегая ко мне со своим арбузом.
– На себя посмотри! – резонно и с полным спокойствием говорю ей в ответ. – Чего надо?
– Компенсацию, сцуко! За порчу рекламной продукции тебя надо убить ап стену!
Удивилась я, что бабища для ругани применяет интернетный сленг, но, не отвлекаясь на мелочи, спрашиваю:
– Какая порча и какая продукция?
– А вот это! – и сует мне в лицо свой арбузище. Тот закрывает мне все окно, но я все равно успеваю прочесть красную по зеленому надпись – «Арбузы». Отодвигаю арбузище, оказавшийся не тяжелее мяча для игры в водное поло, изображаю восхищение и отвечаю на том же «албанском» языке, стараясь поставить противницу на место и одновременно льстя ей.
– Криатифф! Зачот! И какой же такой вред нанесла я твоей рекламной бутафории, бядняшшка?
– Краску смыла, тупайя афца! – уже благодушнее рычит баба и вдруг улыбается, уставившись в арбузный бок: – Да нет, ничего – успел обсохнуть! Ну, извини, я думала, смыло надпись, я ее только натрафаретила…
– Бывает. Так что, аффтар, лепи есчо!
– А ты что, в натуре юзер?
– С чего ты взяла-то?
– На албанском шпаришь без словаря.
– Юзер не юзер, а жизнь загнала в рунет. Хочешь жить – учись учиться.
– Молодец! Сечешь по жизни!
– А то!
– Слушай, ты сейчас прямо по Главной так и поедешь? – спрашивает она еще более радушным рыком и переходя на обычный язык.
– Ага, по Главной….
– Ну так вот, в уплату за огорчение окажи мне услугу! Там на углу Щорса киоск стоит с астраханскими арбузами – отдай хозяину мое произведение, он его на крышу выставит как рекламу…
– Ну давай! – Вышла я из поливалки, взяла у нее надувной арбузище и прикрутила его к багажнику рядом со шлангом, на крыше: у арбуза хвостик был, как у настоящего, чтобы надувать, замотанный зеленой проволокой. Красиво получилось – зеленое на оранжевом. Хотела уже ехать, а рекламщица вдруг спрашивает, уже совсем человеческим голосом:
– Слушай, тебя как зовут?
– Варвара.
– А меня – Юленька. – Ничего себе «Юленька», думаю. Впрочем, я тоже не всегда Варвара, бываю и Варенькой если со мной по-хорошему.