Нечего терять

Чайлд Ли

— Мы не хотим, чтобы ты тут болтался, — сказал крупный парень.

— Ты путаешь меня с кем-то, кого волнуют твои желания.

— Тебя здесь не обслужат.

— Правда?

— Даже не надейся.

— Ты можешь сделать заказ для меня.

— И что потом?

— Потом я съем твой ланч.

— Шутник, — повторил тот. — Ты должен немедленно уйти.

— Почему?

— Просто уходи.

— А у вас, ребята, имена есть? — спросил Ричер.

— Тебе их знать не нужно. И ты должен уйти.

— Вы хотите, чтобы я ушел, а я желаю услышать это не от вас, а от хозяина

заведения.

— Мы можем это устроить.

Амбал, стоявший возле стола, кивнул одному из своих напарников, тот с шумом отодвинул стул, встал и направился на кухню. Через минуту он вернулся вместе с мужчиной в грязном переднике и с полотенцем в руках. Тот не производил впечатления человека, чем-то озабоченного или испуганного. Он подошел к столу, где сидел Ричер, и выпалил:

— Я хочу, чтобы вы покинули мой ресторан.

— Почему? — спросил Ричер.

— Я не обязан вам объяснять.

— Вы хозяин?

— Да, хозяин.

— Я уйду после того, как получу чашку кофе, — сказал Ричер.

— Вы уйдете прямо сейчас.

— Черный, без сахара.

— Мне не нужны неприятности.

— Они у вас уже намечаются. Если я получу чашку кофе, то уйду отсюда. Если же нет, эти ребятишки могут попытаться вышвырнуть меня вон, и тогда остаток дня вы будете отмывать кровь с пола, а завтра вам придется покупать новые столы и стулья.

Мужчина в переднике ничего не ответил.

— Черный, без сахара, — повторил Ричер.

Мужчина в переднике постоял какое-то время, затем отправился на кухню. Через минуту официантка принесла чашку с блюдцем. Она резко поставила ее перед Ричером, и часть содержимого пролилась на блюдце.

— Приятного аппетита, — сказала она.

Ричер поднял чашку и вытер ее дно о рукав рубашки. Поставил чашку на стол, вылил в нее кофе из блюдца, снова водрузил чашку на блюдце и сделал глоток.

«Неплохо», — подумал он. Кофе был немного слабоват, слегка переварен, но в остальном оказался вполне приличным. Лучше, чем в большинстве обычных кафе, хуже, чем в большинстве привилегированных заведений. Иными словами, ровно посередине. Чашка являла собой чудовище из фарфора с краями толщиной в три восьмых дюйма. Слишком широкая и мелкая и слишком толстая — из-за этого кофе остывал очень быстро. Ричер не был ярым поклонником тонкого фарфора, но считал, что сосуд должен служить своему содержимому.

Четыре типа так и остались возле стола. Двое сидели, двое стояли. Не обращая на них внимания, Ричер пил кофе, сначала не спеша, потом быстрее, когда напиток начал остывать. Осушив чашку, он поставил ее на блюдце и медленно отодвинул от себя к самому центру стола. Затем быстро сунул левую руку в карман, и четверка, сторожившая его, подпрыгнула на месте. Ричер достал доллар, разгладил и положил под блюдце.

— Ну что, пошли, — сказал он.

Мужчина, стоявший ближе всего к столу, отступил в сторону, пропуская его. Ричер со скрежетом отодвинул стул и встал. Все одиннадцать посетителей внимательно за ним наблюдали. Он аккуратно отставил стул, обошел стол и направился к двери, чувствуя, что все четверо последовали за ним. Он слышал, как их подошвы шуршат по полу. Выстроившись гуськом, они прошли между столами, мимо конторки и таблички на ней. В зале царила тишина.

Ричер толкнул дверь и вышел на улицу. Светило солнце, но воздух был прохладным. Тротуар был выложен квадратными бетонными блоками размером пять на пять футов, швы между ними, шириной в дюйм, заполняло что-то черное.

Ричер повернул налево и сделал четыре шага, чтобы отойти от припаркованного пикапа, затем остановился и встал так, что солнце оказалось у него за спиной. Его четыре противника выстроились перед ним в линию, и в результате получилось, что солнце светит им в глаза. Крупный парень, что стоял у стола, сказал:

— А теперь уходи.

— Я ушел, — ответил ему Ричер.

— Из города.

Ричер ничего не сказал.

— Поверни налево, и через четыре квартала выйдешь на Главную улицу. Когда до нее доберешься, поворачивай направо или налево, на запад или на восток. Нам без разницы. Просто не останавливайся, и все.

— Вы продолжаете здесь заниматься этими вещами? — спросил Ричер.

— Какими вещами?

— Выгоняете людей из своего города.

— Именно так мы и поступаем.

— А не хотите рассказать почему?

— Мы не обязаны тебе ничего объяснять.

— Я только что сюда пришел, — проговорил Ричер.

— И что?

— Поэтому я остаюсь.

Громила, стоявший последним в строю, закатал рукава до локтей и сделал шаг вперед. У него был сломанный нос и не хватало нескольких зубов. Ричер взглянул на его запястья, поскольку ширина запястий является единственным надежным показателем силы. У этого запястья были шире, чем роза на длинном стебле, но уже, чем брус сечением два на четыре дюйма. Впрочем, ближе к брусу, чем к розе.

— Вы выбрали не того человека, — сказал Ричер.

— Ты так думаешь? — поинтересовался тот, кто вел переговоры.

Ричер кивнул.

— Я хочу вас предупредить, потому что давным-давно кое-что обещал своей матери. Она считала, что я должен дать человеку шанс спокойно уйти.

— Ты маменькин сынок?

— Она любила, чтобы все было честно.

— Нас четверо, а ты один.

Ричер опустил расслабленные руки, слегка согнув их в локтях. Ноги расставил и надежно встал, чувствуя сквозь подошвы ботинок твердый бетон. Поверхность была неровной — судя по всему, тротуар подмели жесткой метлой прямо перед тем, как он застыл лет десять назад. Ричер согнул пальцы левой руки, прижав их к ладони. Медленно поднял руку на уровень плеч закрытой ладонью вверх. Четверо парней уставились на его согнутые пальцы, невольно подумав, будто он что-то прячет. Но что? Он резко разжал пальцы. Пусто! В ту же долю секунды Ричер сдвинулся в сторону и, резко вскинув правый кулак, нанес громиле, вышедшему из строя, сильный удар в челюсть. Тот вынужден был дышать ртом из-за сломанного носа, и от мощного удара у него захлопнулась челюсть, его приподняло в воздух, а в следующее мгновение он рухнул на тротуар, точно марионетка, у которой обрезали веревочки, причем на полпути к земле потерял сознание.