Нечестивая Любовь

Куик Дж. Л.

Я продолжаю играть пальцем с ее языком, пока она собирает ткань своей струящейся юбки. Дюйм за дюймом она поднимает платье вверх по бедрам, когда виднеется белое кружево ее трусиков. Глядя на ее идеальную пизду сквозь прозрачную ткань, я вынимаю свои покрытые слюной пальцы из ее рта. Я провожу ими по ее шее, оставляя за собой влажный след, и крепко обхватываю ее горло.

Наклоняясь так, что между нашими губами почти не остается воздуха, я крепче сжимаю ее шею, а другую руку просовываю в ее трусики. Не давая ей времени среагировать, я с легкостью просовываю

пальцы сквозь кружево. Резким движением я срываю их, оставляя в кулаке лишь клочья ткани.

Я сильнее сжимаю ее горло, и ее зрачки расширяются от напряжения. Крошечные черные блюдца растут на глазах, и она открывает рот нуждаясь в воздухе. Собрав слюну во рту, я с силой плюю ей в рот, а затем засовываю трусики между ее губ.

— Я хочу, чтобы ты помнила, что ты сама напросилась, — мои слова звучат глубоким шепотом, когда я провожу рукой по ее подбородку, побуждая ее закрыть рот. Быстро опускаю молнию, и мой пульсирующий член вырывается на свободу, и я не могу не застонать от облегчения.

Когда мои брюки сползают вниз, я хватаю ее за бедра и притягиваю к себе, вдавливая ее спиной в бетонную стену. Она стоит прижатая между стеной и моим телом, и я вжимаюсь в нее, глубоко погружаясь в ее пизду до самого основания. Я отстраняюсь, а затем вхожу в нее снова и снова.

Каждый толчок — это жестокая, но блаженная атака на ее тело. Ее спина царапается о холодную грубую стену, когда я с силой вхожу в нее, а мои бедра, несомненно, оставляют синяки на внутренней стороне ее бедер. С ее губ срываются приглушенные хрипы, а мокрые трусики во рту — единственное, что сдерживает ее крики.

— Твои слезы чертовски прекрасны, — шепчу я, продолжая безжалостно трахать ее идеальную пизду. Я грубо провожу большим пальцем по ее нижней губе, прежде чем плотно прикрыть ей рот и нос рукой. — Но ты еще не кричала для меня, любимая.

Глаза Коры тут же расширяются от страха, когда она понимает, что не может дышать, но она старается не поддаться панике. Она быстро проигрывает эту борьбу: прижимаясь ко мне всем телом, яростно пытаясь оттолкнуть мою руку от своего лица. Ее ногти впиваются в мою руку и царапают кожу, пока она продолжает бороться за воздух.

Сука, ее борьба похожа на рай.

Ее и без того тугая пизда, болезненно сжимается вокруг моего члена — страх, нехватка воздуха и мой член вызывают у нее оргазм такой силы, что всё ее тело бьется в конвульсиях. Мой темп неумолим, и она продолжает кончать, когда я ослабляю руку на ее шее.

Освободившись от моей хватки, она отчаянно втягивает воздух, а я продолжаю трахать ее жестко и быстро. Пальцами, я скольжу по ее горлу, но мне не нужно сжимать его, чтобы получить то, что мне нужно. Ее приглушенные крики вибрируют под моей ладонью, в то время как ее пизда сжимается вокруг моего члена, и я не могу больше сдерживать себя. Погружаясь в нее последним яростным толчком, я со стоном изливаюсь в нее.

— Охуеть.

Глава 15

Кора

Сэмюэль остается во мне после того, как кончает. Пока мы оба пытаемся отдышаться, он просовывает

палец между моих губ. Не торопясь, он цепляет им мокрые, испорченные трусики и вытаскивает их из моего рта. Бросив их на пол, его язык быстро занимает место в моем рту.

Как бы я ни пыталась сопротивляться, я не в силах сдержать стон, который вырывается из моих легких прямо ему в рот.

Это на меня не похоже.

Эти мужчины — просто работа. Быстрый и, как правило, скучный трах. Вошел и вышел. Разумеется, никаких, поцелуев. Абсолютно никаких, гребаных, чувств. И всё же, блядь, я здесь, с языком Сэмюэля в горле, и мне нравится каждая ебанная секунда.

Проклятье, Кора.

Вибрируя на моем языке, его стон звучит в унисон с моим, когда он медленно отстраняется от нашего поцелуя. Наши лбы соприкасаются, его губы трепещут на моих, пока мы оба безуспешно пытаемся восстановить дыхание.

— Ты действительно не такая, как остальные, правда? — его теплое, пахнущее фруктами дыхание обдувает мое лицо, когда он с выдохом произносит эти слова.

— Остальные? — мой вопрос прозвучал едва слышно, так как я не хотела произносить его вслух.

— Эй! — из дальнего ряда бочек, раздается глубокий голос. — Вы не можете находиться здесь, если вы не на экскурсии.

Сэмюэль быстро опускает меня на ноги, когда приближающийся голос начинает звучать сильнее. Я не могу подавить стон, когда Сэмюэль быстро вытаскивает из меня свой всё еще полутвердый член. Он поправляет на мне платье, опуская его вниз, прежде чем натягивает брюки.

— Я серьезно. Вам нельзя здесь находиться, — тон мужчины суров, а брови нахмурены, когда он повторяет свои слова. Раздраженный мужчина поворачивает за угол, внезапно открывая нам полный обзор. Он опускает взгляд и видит, что Сэмюэль застегивает молнию на своих штанах. На его лице появляется озабоченное выражение, и он спрашивает:

— Вы в порядке, мэм?

— Поверь мне, — фыркает Сэмюэль, хватая меня за руку и выводит вперед. — Она более чем в порядке, — с мрачной усмешкой он задевает плечом мужчину, загораживающего узкий коридор между штабелями бочек. Тот отшатывается, прежде чем восстановить равновесие, и быстро отходит в сторону, чтобы освободить место для нас.

Вместо того чтобы пройти через дегустационный зал, как будто мы зашли на виноградник, он ведет меня за угол здания, прямо к парковке, где стоит его машина.

— Разве нам не нужно сначала оплатить заказ? Или…

— Они запишут это на мой счет, — его тон суров, и я решаю не проверять его внезапную смену настроения.

Обратная дорога к нему домой проходит в тишине. Если в винограднике он не мог оторваться от меня и не переставал ухаживать за мной, то с тех пор, как захлопнул дверь машины, он ни разу не взглянул на меня. Такова работа: зовут, когда ты им нужна.

Милый. Жестокий.

Горячий. Холодный.