Нечистая, неведомая и крестная сила
Шрифт:
Пословица говорит, что "водой мельница стоит, да от воды и погибает", а потому-то все помыслы и хлопоты мельника сосредоточены на плотине, которую размывает и прорывает не иначе, как по воле и силами водяного черта. Оттого всякий день мельник, хоть дела нет, а из рук топора не выпускает и, сверх того, старается всякими способами ублажить водяного по заветам прадедов. Так, например, упорно держится, повсюду слух, что водяной требует жертв живыми существами, особенно от тех, которые строят новые мельницы. С этой целью, в недалекую старину, сталкивали в омут какого-нибудь запоздалого путника, а в настоящее время бросают дохлых животных (непременно в шкуре). Вообще, в нынешние времена умиротворение сердитых духов стало дешевле: водяные, напр., довольствуются и мукой с водой в хлебной чашке, и крошками хлеба, скопившимися на столе во время обеда и т. п. Только по праздникам они любят, чтобы их побаловали водочкой. Сверх этих обычных приемов задабривания водяных, многие мельники носят при себе шерсть черного козла, как животного, особенно любезного водяному черту. Осторожные и запасливые хозяева,
Удачи рыболовов также находятся во власти водяных. Старики до сих пор держатся двух главных правил: навязывают себе на шейный крест траву Петров крест {Петров крест -- он же заячий горошек.}, чтобы не "изурочилось", т. е. не появился бы злой дух и не испортил всего дела, и из первого улова часть его, или первую рыбу кидают обратно в воду, как дань и жертву. Идучи на ловлю, бывалый рыбак никогда не ответит на вопрос встречного, что он идет ловить рыбу, так как водяной любит секреты и уважает тех людей, которые умеют хранить тайны. Некоторые старики-рыболовы доводят свои угождение водному хозяину до того, что бросают ему щепотки табаку ("на тебе, водяной, табаку: давай мне рыбку") и, с тою же келью подкупа, подкуривают снасть Богородской травкой и т. д.
А затем и у рыбаков, как и у охотников, сохраняется множество рассказов о неудачных встречах с водяными, о шутках, проказах этих духов и т. п.
Пчеловоды поставили свое чистое дело -- уход за прославленной "Божьей угодницей" -- пчелкой, также в зависимость от водяного и исстари придерживаются обычая кормить его свежим медом и дарить воском, понемногу из каждого улья, накануне Спасова дня (Преображения Господня), ночью, до петухов. Точно также об ту же пору несет пчеловод первый рой или "первак" в пруд или болото, и там его топит. При этом он судит так, что когда водяному станет в воде душно, -- он ломает лед, вода прибывает, делается разлив. Такой разлив, хотя, быть может, и не затопит пчельника, да худо уже то, что накопляется в воздухе излишняя сырость, а она-то и составляет для пчелок сущую погибель, неустранимое несчастье: ко всему выносливо божье созданьице, но нескольких капель косого дождя достаточно для того, чтобы погиб целый улей. Опасливые суеверы из пчеловодов не задумываются бросать водяному сот с медом первой нарезки фунтов по 5--10 зараз. В награду за такие подарки водяной дает кукушку и приказывает хозяину пчел посадить эту птицу в отдельный улей и поставить его где-нибудь в сторонке, чтоб никто не видал и не открывал. Если кто этот улей откроет, то птица улетит, а за нею улетят и все пчелы. При этом знающие люди толкуют, что мед от таких пчел, которых напускает водяной, будет плохой на вкус и не столь сладкий, и соты не такие, как у настоящих пчел: у этих луночки в сотах выходят крестиками, а пчелы водяного строят соты кружечками.
Кроме услуг профессионального характера, водяные бывают полезны и в некоторых других случаях. Так, напр., для того, чтобы отыскать место нахождения тела утопленника и похитить его из объятий водяного, достаточно пустить на воду деревянную чашку с тремя восковыми свечами, прикрепленными по краям: погрузившись, она останавливается -- и всякий раз над тем местом, где лежит утопленник. Это поверье лишний раз доказывает, насколько еще существенна и жива в народе вера в водяного и могуществен беспричинный страх, порождаемый этой верой. Водяной, подобно всем духам из нечисти, не только "дедушко", как привычно зовут его, но и подлинный "пращур", каковым имеет он бесспорное право считаться.
Впрочем, подобно тому, как с истреблением лесов. ослабевает вера в леших, и за справками о них приходится обращаться уже на далекие окраины, в темные вологодские сюземы и непролазные костромские раменья, -- так и с высыханием рек и осушением болот, постепенно тускнеет образ водяного и начавшиеся среди водяных предсмертные беспокойства выражаются пока в переселениях, или переплывах из святых озер в поганые. Но для них все же еще много остается приволья и простора в громадной озерной олонецкой стране и в тех неодолимых болотах, которые разлеглись во множестве мест громадными площадями, составляющими целые страны, подобно белорусскому Полесью, вятскому Зюздинскому краю, и т. д. Здесь, в удобных местах, живут не по одному, а даже по нескольку водяных вместе. Кругом же и около, вблизи и вдали, остаются все те же мыслящие живые люди, неспособные в своих верованиях отрешаться от тех вещественных и материальных образов, которые рисует им воображение, ограниченное лишь пятью чувствами.
X.
РУСАЛКИ.
Поэтический образ фантастических жилиц надземных вод, вдохновлявший поэтов всех стран и соблазнявший художников всех родов изящных искусств, еще живет в народном представлении, несмотря на истекшие многие сотни лет. В качестве наследства от языческих предков славян, принесенного с берегов тихого Дуная на многоводные реки славянского востока и на его глубокие и светлые озера, этот миф значительно изменился в Великороссии. Из веселых, шаловливых и увлекательных созданий западных славян и наших малороссов, русалки, в стране угрюмых хвойных лесов, превратились в злых и мстительных существ,
Уже одно то, что русалка изображается (например, в приволжских местах) в виде соломенного чучела, а кое-где даже в виде взнузданного лошадиного черепа, укрепленного на шесте, -- показывает, как потускнел и вылинял в Великороссии поэтический миф о грациозной красавице-русалке. Только в слабых и постепенно смолкающих песенных отголосках еще мелькает образ этих красивых существ и сберегаются об них слабеющие воспоминания. Но зато тут успели уже войти в обычай иные чествования, именно чествования кукушки -- весенней вестницы. Девушки крестят ее в лесу, кумятся между собою и завивают венки на березе (завивают на семик в четверг, а развивают на следующее воскресенье, приходящееся в Троицын день). Тем не менее, на десятой неделе по святой Пасхе, сохранившей древнее народное название "русальной", или "русальской", ни одна деревенская девушка не решится пойти в лес без товарок, именно из боязни "злых русалок", которые, по народному представлению, на это время переселяются, из речных и озерных омутов, в леса. В ту же самую пору мужики принимаются "русальничать", т. е. гулять на все лады и пить целую всесвятскую неделю до самого заговенья.
Вот почему, за точными справками о русалках, необходимо обращаться на юг -- к малороссами. В Великороссии же более подробные сведения о русалках получаются, главным образом, из губерний тульской, орловской, калужской и пензенской {Из этих мест преимущественно получены Этнографическим Бюро сведения о русалках.}. Но и здесь веселый образ русалки омрачается недобрыми, злыми свойствами.
Оставляя с Троицына дня воды и рассыпаясь, вплоть до осени, по полям, перелескам и рощам, русалки выбирают себе развесистую, склонившуюся над водою иву или плакучую березу, где и живут. Ночью, при луне, которая для них ярче обычного светит, они качаются на ветвях, аукаются между собою и водят веселые хороводы с песнями, играми и плясками. Где они бегали и резвились, там трава растет гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее. Тем не менее, от русалок не столько пользы, сколько вреда: когда они плещутся в воде и играют с бегущими волнами, или прыгают на мельничные колеса и вертятся вместе с ними, то все-таки не забывают спутывать у рыбаков сети, а у мельников портить жернова и плотины. Они могут насылать на поля сокрушительные бури, проливные дожди, разрушительный град; похищают у заснувших без молитвы женщин нитки, холсты и полотна, разосланные на траве для беленья; украденную пряжу, качаясь на древесных ветвях, разматывают и подпевают себе под нос хвастливые песни. В таких случаях находятся разнообразные средства и способы для борьбы с затеями лихих русалок, чтобы делать их безвредными для деревенского домашнего хозяйства. Кроме церковного ладана (незаменимого средства против всякой нечистой силы) -- против чар и козней русалок отыскалось еще снадобье, равносильное священной вербе и свечам страстной недели, -- это "полынь, трава окаянная, безколенная". Надо только пользоваться ее силою и применять ее на деле умеючи. Уходя после Троицына дня в лес, надо брать эту траву с собою. Русалка непременно подбежит и спросит:
– - Что у тебя в руках: полынь или петрушка?
– - Полынь.
– - Прячься под тын, громко выкрикнет она и быстро пробежит мимо. Вот в этою время и надо успеть бросить эту траву прямо русалке в глаза. Если же сказать "петрушка", то русалка ответит:
– - Ах ты моя душка, -- и примется щекотать до тех пор, пока не пойдет у человека изо рта пена, и не повалится он, как мертвый, ничком.
Хотя во Владимирской губ. и помнят еще древних русалок и признают даже два их вида (водяных и домашних), но ни те, ни другие не отмечаются такими нежными, привлекательными чертами, как южные их сестры. Поверья северян и южан связаны между собою лишь в том общем убеждении, что русалки людские дети, умершие некрещеными, либо потонувшие или утопившиеся девушки. Во многих местах думают, что это -- дети, обмененные в то время, когда роженицу оставляют одну в бане, и она лежит без креста, а ребенок подле нее спит некрещеным.
Всем русалкам разрешается выходить из воды еще на Светлое Воскресенье, когда обносят кругом церкви плащаницу. И потому в это время надо запирать двери в храме как можно крепче, из опасения, как бы не набежали русалки.
В этом поверьи, на первый взгляд несколько странном, можно различить следы древнеславянского почитания душ умерших: весною, когда вся природа оживает, по верованию древних славян, оживали и души умерших и бродили по земле.
Эта связь между природой и душами умерших привлекала к себе внимание многих ученых, которые делают в этом направлении настолько остроумные сближения, что на них необходимо остановиться хоть на короткое время.