Нечистая, неведомая и крестная сила
Шрифт:
Это предание хорошо известно всем верующим пчеловодам, которые не только имеют на пчельниках икону свв. Зосимы и Савватия (отчего и улей, к которому прикреплена икона, называется "носимою"), но придумали даже особую молитву, с которой обращаются к своим покровителям: "Изосима и Савватий, помилуйте своими молитвами меня раба божия (имя рек) во дворе, или в лесу, на пчельнике, и пчел молодых и старых, на выстановке, во всяком году, во всяком месяце, в четверти и полчетверти". Эта молитва записана в Пензенской губ. и, весьма вероятно, что в других местах пчеляки не знают ее. Но за то повсеместно в день св. Зосимы (17 Апреля), когда на пчельник выставляются ульи, крестьяне-пчеловоды служат молебны "пчелиному Богу": богатые приглашают духовенство служить молебен на пчельнике, чтобы сам батюшка окропил ульи св. водой, бедные же молятся в церкви и затем сами кропят крещенской водой свои пчельники. В этот же день приносят в церковь мед для освящения, и почти повсеместно кормят пчел благовещенскою просфорою.
День св. Савватия празднуется 27 Сентября, когда ульи в большинстве губерний центральной России, укутываются на зиму. Этот день точно также считается праздничным для пчеловодов, которые не только сами молятся божьему угоднику, но еще охотнее заставляют молиться детей, так как пчелиный промысел считается
XXII.
ЕГОРЕЙ.
После Николая, мирликийского чудотворца, из сонма святых греческой церкви едва ли найдется в русском царстве имя более известное, как имя св. великомученика и победоносца Георгия, и притом чтимое с самых первых времен распространения христианства. Вторая, после Ильинской, церковь построена была в Киеве на городских воротах во имя этого святого, и когда она была возобновлена, понадобилось установление нового, второго в году, празднества в честь Георгия (в греческой церкви этот праздник неизвестен). Кроме того, что в великокняжеских семьях имя это было излюбленным, день нового чествования в народной жизни, при крепостной неволе, получил экономическое и политическое значение. Особенно знаменательно оно было на лесном севере России, где самое имя святого, по требованию законов наречения и слуха, изменилось сначала в Гюргия, Юргия, Юрья -- в письменных актах, и в Егорья -- в живом языке, на устах всего простонародья. Для крестьянства, сидящего на земле и от нее во всем зависящего, новый осенний (23 ноября) Юрьев день, до конца XVII-го века был тем заветным днем, когда для рабочих кончались сроки наймов, и всякий черносошный человек, на всем пространстве русской земли, делался свободным с правом перехода к любому землевладельцу. Это право перехода, по всему вероятию, составляет заслугу того князя (Георгия Владимировича) который пал первою жертвою на р. Сити в битве с татарами, но успел положить начало русскому заселению на лесном севере и обеспечить его крепкою защитою в виде городов (Владимира, Нижнего, двух Юрьевых и проч.). Народная память окружила имя этого князя исключительным почетом. На притонах верхней Волги, по Мологе и Сити, сбереглись курганы, как следы его вооруженных усилий отстоять от басурманов родную землю, на притоне Средней Волги чествуют молебствиями то озеро, которое скрыло провалившийся город с церквами, жителями и князем в виду наступавших татарских полчищ. Для увековечения памяти князя, потребовались легенды, сам он олицетворен в богатыря, подвиги его приравнены к чудесам, самое имя его смешали с именем победоносца "Егория, света, храбра, у которого по локоть руки в красной замше, по колено ноги в чистом серебре, а во лбу-то солнце, во тылу месяц, по косицам звезды перехожие {Былина эта известна по всему лесному северу, и пишущему эти строки удалось записать одну из таковых на берегах Белого моря.}. Когда ветры буйные разметали насыпь с глубокого погреба, куда замуравлен был богатырь, выходил он на святую Русь, увидать света белого, солнца красного, и отправился вымещать обиды, нанесенные ему и отцу его в городе Чернигове царищем-кудрянищем. На пути наталкивается богатырь на разные неодолимые препятствия: то стоят крутые высокие горы, перед которыми ни беговому, ни удалому молодцу проезда нет, то течет река огненная от земли и до самого неба. Богатырь святорусский Егорий знал, что все эти препятствия встали не по Божьему веленью, а по вражьему попущению, и могучим словом разрушал препоны: "полно вам, горы, полно тебе, река, врагу веровать, веруйте вы в Господа Распятого" -- и становились горы и реки по старому и прежнему, и шел богатырь все дальше и достиг своей цели. Внушительно, в данном случае, именно то обстоятельство, что из святого греческой церкви, русский народ сделал нового, своего, приписавшим ему такие деяния, о которых вовсе не упоминают византийские минеи. Если Егорий и ездит всегда на серой лошади с копьем в руках и пронзает им зеленого дракона (изображение, издревле вошедшее в употребление, как герб московского царства), то тем же копьем, по русским легендам, он поразил и того волка, который выбежал ему на встречу и вцепился зубами в ногу его белого коня. Раненый волк заговорил человеческим голосом: "за что ты меня бьешь, коли я есть хочу?" -- "Хочешь ты есть, спроси у меня. Вон возьми ту лошадь, ее хватит тебе на два дня" {Ходит еще в народе сказка "о портном и волке", свидетельствующая также о беспрекословном повиновении всех лесных и полевых зверей св. Георгию.}. Легенда эта укрепляет в народе верование, что всякая, зарезанная волком, или задавленная и унесенная медведем, скотина обречена им как жертва Егорием -- ведомым начальником и повелителем всех лесных зверей. Эта же легенда свидетельствует, что Егорий умеет говорить с зверями людским языком, что оп, если обречет на съедение корову, овцу или лошадь, то всегда сделает так, что человек этого не увидит, и обреченная сама идет на встречу врагу и беззащитно останавливается перед ним, как бы в столбняке {Отсюда повсеместная поговорка-примета, "что у волка в зубах, то Егорий дал".}. Оправдывая святого тем, что он отдает диким зверям тех животных, которые оказались бы вредными для человека, народ все-таки признает его покровителем домашнего скота, охранителем пасущихся стад, строго следящим за пастухами и наказующнм беспечных из них и нечестных при исполнении обязательств, принятых перед деревенским миром.
Жив и повсеместен в черноземной Руси рассказ о том, как Егорий приказал змее ужалить больно того пастуха, который продал овцу бедной вдовы, а в свое оправдание сослался на волка. Когда виновный раскаялся, св. Георгий явился к нему, обличил во лжи, но возвратил ему и жизнь, и здоровье {Почитая Егория не только повелителем зверей, но и гадов, крестьяне в молитвах, обращаемых к нему в заветные дни, между прочим, просят, чтобы он уберег от укушения змей и ядовитых насекомых, в роде тех роковых мух, которые переносят сибирскую язву и т. п.}.
Однажды некий крестьянин, по имени Гликерий, пахал на воле поле. Старый вол надорвался и пал. Хозяин сел на меже и горько заплакал. На тот час подходит к нему юноша с вопросом: "о чем, мужичок, плачешь?" -- "Был у меня, -- отвечает Гликерий, -- один вол-кормилец, да Господь наказал меня за грехи мои, а другого вола, при бедности своей, я купить не в силах". "Не плачь, успокоил его юноша, -- Господь услышал твои молитвы. Захвати с собою "оброт" (недоуздок),
– - "А ты чей?" -- спросил его мужик.
– - "Я Егорий Страстотерпец", -- сказал юноша и скрылся.
На этом повсеместном предании (с некоторыми изменениями в подробностях) основываются те трогательные обряды, которые можно наблюдать во всех без исключения русских деревнях в день 23 апреля. Иногда, в более теплых местах, это число весеннего месяца совпадает с "выгоном" скота в поле, в суровых же лесных губерниях это только "обход скота", обряд, который, впрочем, с равным удобством производится и в великий четверг, и в день Вешнего Егорья, напр., в Новгородчине. Во всех случаях и всюду обряд "обхода" совершается одинаково и заключается, главным образом, в том, что хозяева обходят с образом св. Победоносца Георгия всю домашнюю скотину, собранную в кучу на своем дворе, а затем сгоняют ее в общее стадо, собранное у часовен, где служится водосвятный молебен, после которого все стадо окропляются святою водою и гонится за околицу, какова бы ни была в тот день погода. Хозяйки гонят скот освященной в неделю Ваий вербой, а иные провожают его с хлебом и солью. Пастух, принимая стадо, делает свой обход с тем же образом и тоже с уверенностью. что такое дело его есть священнодействие {Егорьев день, вместе с тем, и пастуший праздник, когда оберегатели стад дают твердое обещание во все время пастьбы не стричь волос своих на голове, чтобы отвлекать от стада волков.}. В старой новгородчине (в Череп., Боровичск. и друг. уездах), где иногда скот пасется без пастухов, "обходят" сами хозяева с соблюдением древних обычаев. Хозяин для скотины своей рано утром приготовляет пирог с запеченным туда целым яйцом. Еще до солнечного восхода, он кладет пирог в решето, берет икону, зажигает восковую свечу, опоясывается кушаком, затыкая спереди за него вербу, а сзади топор. В таком наряде, у себя на дворе, хозяин обходит скот по солнцу три раза, а хозяйка (в Уломе) подкуривает из горшочка с горячих угольев ладаном и поглядывает, чтобы двери на этот раз были все заперты. Пирог разламывается на столько частей, сколько в хозяйстве голов скота, и каждой дается по куску {Вологжане (кадниковские) кусочки этого хлеба уносят на село и, после обедни, раздают нищей братии: иным в одно это утро Егорьева дня удается собрать таких кусочков целый мешок.}, а верба, судя по принятому обычаю той местности, либо бросается на воду речки, чтобы уплыла, либо втыкается под стреху (верба спасает во время грозы от молнии). Белозерцы придерживаются еще таких обычаев, что накануне Егорья убирают с глаз долой гребни, щетки и ножницы и (в Марковской волости) кладут в воротах, на землю, шерстяной пояс, клещи и крюк, иногда шейный крест или топор и нож, и выгоняют (как вологжане) скотину на улицу, а потом опять к ряду же и загоняют.
В глухой черноземной полосе (Орловской г.) верят в Юрьеву росу, т. е. стараются в Юрьев день возможно раньше, до восхода солнца, когда еще не высохла роса, выгнать скот со двора, особенно коров, чтобы они не болели и больше давали молока. В той же местности верят, что свечки, поставленные в церкви к Егорьеву образу, спасают от волков; кто забыл поставить, у того Егорий возьмет скотину "волку на зубы".
Чествуя "скотский" праздник, домохозяева не упускают случая превратить его в "пивной". Еще задолго до этого дня, рассчитывая, сколько выйдет ушатов пива, сколько сделать "жиделя" (пива низшего сорта), крестьяне озабочены мыслью, как бы не было "нетечи" (когда сусло не бежит из чана) и толкуют о мерах против такой неудачи. Подростки лижут ковши, вынутые из чанов с суслом; пьют отстой или гущу, осевшую на дне чана. Бабы пекут и варят и "обиходят" избы (моют). Девицы излаживают свои "баенны" (наряды). Когда пиво готово, к каждому родственнику в деревне несут бурак или "буртас" {Ведро из бересты, вместимостью около гарнца.} и приглашают "гостить о празднике". Праздник Егорья начинается с того, что каждый большак несет в церковь сусло, которое на этот случай называется "кануном". Его на время обедни ставят перед иконой св. Георгия, а после обедни жертвуют причту. Первый день пируют у церковников (в Новгородчине). а потом идут пить по домам крестьян. Или так, по-Вологодски: первый день угощаются сами домашние, на второй день угощают родных, а на третий -- сосед соседа. В иных местностях около недели мотаются друг к другу, бродят из одной деревни в другую. Хорошего гостя водят прямо на погреб к самому чану -- пей сколько влезет, если сумеешь потом сам вылезти.
Так как значительная часть удаленных и особо чтимых часовен, а равно тех ближних, которые охраняют избранные родники, указывают на места старых, лишь впоследствие освященных христианским именем, святых, то и по занимающему нас вопросу часовнями с именем св. Георгия отмечены таковые же места, где обычно справлялся общий "скотский" или "коровий" праздник. Из множества таких часовен выделяется, между прочим, в Вольском уезде (Вологодск. г.) в глухой деревушке Першинской "Георгиевская часовня", известная в народе под названием "Спас в Раменье". Эта часовня, снабженная даже колокольней с тремя звонами, привлекает сюда из трех соседних уездов, Кадниковского, Тотемского и Вольского, до 10 тысяч богомольцев, стекающихся на первый Спас, празднуемый накануне всенощной, а в день 1-го августа крестным ходом на р. Пургу (в полуверсте от деревни). После погружения креста, некоторые сбрасывают с себя одежды и купаются. Одежду хватают на лету бедные крестьяне и берут себе. Во время бесчисленных молебнов, общих и частных, поступают пожертвования не только деньгами, но и льном, яйцами, а также домашним скотом. Все это оценивается и, при чиновнике удельной конторы, продается на сумму более тысячи рублей, поступающих в пользу архангельской приходской церкви. На улице, против каждого дома, выставляются столы с яствами и бочка, или ушат пива и ведро водки для угощения.
Егорьев день, как и все старозаветные праздники, у домоседов черноземной России (напр., в Чембарском уезде, Пензенской губ.) сохранил еще следы почитания Егорья, как покровителя полей и плодов земных. Крепка уверенность в том, что Егорью были даны ключи от неба и он отпирает его, предоставляя силу солнцу и волю звездам. Многие еще заказывают обедни и молебны святому, испрашивая у него благословения нивам и огородам. А в подкрепление смысла древнего верования, соблюдается особый обряд, выходящий из ряда обычных именно в этот Юрьев день.
Выбирают наиболее смазливого парня, украшают его всякою зеленью, кладут на голову круглый пирог, убранный цветами и, в целом хороводе молодежи, ведут в поле. Здесь трижды обходят засеянные полосы, разводят костер, делят и едят обрядовый пирог и поют в честь Юрья старинную священную молитву-песню ("окликают"):
Юрий, вставай рано -- отмыкай землю.
Напускай росу на теплое лето,
На буйное жито --
На ядренистое, на колосистое.
XXIII.
ЛОШАДИНЫЙ ПРАЗДНИК.