Нечисти
Шрифт:
– Не знаю.
– А он умеет говорить? Он разумный?
– Нет, говорить не умеет. Не скажу, что разумный, как мы с тобой, но в окружающем мире хорошо ориентируется, меня во всяком случае полностью понимает. Долгое время они с Моркой были возле меня как няньки и телохранители. Зато теперь, как наиболее сильный и знающий, я о них должен заботиться, кормить, водить на водопой, вычесывать репейники из грив и хвостов…
– А от кого они «телохраняли» тебя?
– Да от всякой нехорошей нечисти. Вот типа той, что тебя морочила в плену.
– Фу! Зачем ты вспомнил про эту пакость! Не хочу! Динечка, умоляю, сделай, чтобы я про это забыла?
– Могу, но – нельзя. Того не стоит, поверь. Кстати, знаешь, чем ты меня не устаешь поражать? Помимо неземной красоты? – Денис постепенно пришел в себя. Вновь наложенные охранные запреты сильнейшего свойства никто больше не пытался нарушить, напряженное до предела чутье подсказывало,
– Глупостью?
– Нет, не угадала. Тем, что даже когда ты злишься или напугана, нет в тебе синего пламени.
– Чего нет? Какого синего пламени? Ты мне ничего не говорил?
– Нечто вроде энергетического поля, которое вырабатывают почти все люди. Научу – увидишь и поймешь. Вот в тебе такого поля нет.
– Это хорошо или не очень?
– Диалектика… Смотря откуда считать. Предпочитаю считать, что очень хорошо, великолепно и грандиозно. И необычно. За это с меня мимоза, – напомнишь к Восьмому Марта… Что ты делаешь?
– Смайлик. Видишь – голову набок, а губы улыбаются…
– Опять чушь из тебя поперла, значит – перестала бояться.
– Ну еще не совсем… Не отнимай руку!.. А можно его потрогать?..
Только что я устроил массовое побоище и загубил более десятка мыслящих существ. Но почему, почему это нисколько не колышет мою совесть и не тревожит мое воображение? Они, конечно, первые начали, и они мои заклятые враги, но все же… Что-то в этом есть нелогичное, сомнительное, удручающее… Отец, я верен тебе, но у меня своя голова на плечах, ты слышишь меня?
– Ирина Федоровна, голубушка, никто этого заранее знать не может. Мы можем только… уповать. Вот и неправда твоя: и к Леше, и к тебе я всегда был со всей душой, заочно и явочно, просто очень нервничал, ты же понимаешь. Одно сразу видно, что он – сын человеческий, со всеми недостатками и особенностями. Но силушки в нем… Я как только окунулся поглубже, как только оценил масштабы – сразу лыжи навострил, подальше от него. Ну что ты смеешься? Я правду говорю. Погоди – достанет ли ему ее, чтобы с делом справиться? Завтра я уже по эту пору – дома буду, а там чисто, прохладно, в наших краях ты воздухом не дышишь – а живешь им. Поброжу, посижу, попою, попрощаюсь с горами на всякий случай… Да-да, не будем о плохом. По дороге я что узнал-то… Думал все – говорить тебе, нет ли?.. Городские ваши каким-то чудом вынюхали, да и напали на сатаненка… Хорошо хоть – сообщили заранее, а то гадай потом на толокне, играй сам с собой в дурака. Как и следовало ожидать… Нет, конечно, одна шишгаль тупоумная, юное хулиганье… Даже и костей ни от кого не осталось. Глеб сказал, что для чующих, кто их осознавал, словно погасли они все в один миг, уж не знаю, как там реально было… Да не могу, говорят тебе! Плеснет ему вожжа под хвост – он и меня придавит вместо сатаненка. Хребет у него пока еще жидкий – предсказуемо управляться с подобной силою. Я не трус; если бы знал, что пользы больше будет, – остался бы. Мне не веришь – у любого из верхних спроси. Мне, знаешь ли, тоже сидеть да приговор из-за горизонта высматривать – томительно покажется. Ну будь здорова, а мне пора. Что? Полагаю – сыт на неделю вперед, Леша его там, возле Нарвы, до отвала свеженькой дичинкой накормил. Ему не еду – ему только Лешку и подавай, всю дорогу подвывал, да жалостно так…
Леха любил ночные прогулки, спешить ему было некуда, и от «Техноложки» он решил пойти пешком.
Иначе стал выглядеть мир, и наверное, это навсегда. Денег – полные карманы, впервые в жизни. Если еще понадобятся – никаких проблем: можно отнять, украсть, выманить страхом и эффектными фокусами… Или просто заработать, гм… с применением обретенных способностей. Уж он не будет как дядя Петя – в деревне гнить да самогон глушить… Если бы только удалось управиться с Антихристом, о, как бы он зажил… Леха улыбнулся привычным мечтам и вдруг с предельной ясностью сообразил, что отныне это вовсе не мечты, а вполне реальные перспективы! Долголетие без дряхлости, богатство, ограниченное только собственным аппетитом, бабы, путешествия, компьютеры, слава… Тпру… Слава будет всемирной, но очень выборочной: только среди родичей. Ни людишкам, ни этим его слава ни к чему.
До дому идти и идти, время было; Леха разбился на два внутренних лагеря и заспорил. Ну а на фига ему богатство? Как на фига, неужели? Купить себе поместье, со слугами, с конюшней. Мурману – конуру размером с Зимний дворец… Зачем конура – дома будет жить. Купить поместье конечно можно, только – с целью какой? Смотреть из окон на салазки и мальчика с жучкой? Поместье подождет. Мир надо посмотреть: Канары, Япония, Париж, Нью-Йорк… Поедет в Монте-Карло и сорвет там… Сколько? В смысле – зачем, когда денег и так будет полно? Ну просто путешествовать будет, не опасаясь спида, террористов и катастроф – мало что ли? А еще? Всегда будет молодым. Это очутится не скоро. А пока – чем будет жизнь заполнена? В армию он не пойдет, учиться дальше, на лекции и семинары ходить – просто смешно. Работать? Надо подумать – кем бы он хотел и для чего? Бабки зарабатывать – неактуально. Слава в мировых масштабах – уже проехали… Итак: пожрать, секс, путешествия, тачки… Зачем ему «порше»? Дядя Ёси без людского транспорта умеет гораздо быстрее, значит, и он сумеет. Перед тетками форсы метать? – И так все они его будут… Хм… Забавная штука – вседозволенность, вроде бы как ничего уже и не хочется по-настоящему. Разве что в Париж. Или Марианскую впадину осмотреть. Или наконец понять про шимпанзе… А на хрена теперь ему знать про шимпанзе, если он уже на шее носит телепата Аленушку с динамически изменяющимися размерами организма и вообще, что называется, видел чудеса? И какая ему теперь разница, сколько денег на счетах у Черномырдина? Учиться заклинаниям? – Леха остановился. А ну-ка… Нет, так… Надо сесть на скамеечку, и пусть никто вокруг его не замечает… Леха поерзал задницей по некрашеной скамейке (елки зеленые, после дождя!.. ладно, встанет и высушит) и выставил ладонь: сразу же по всему дворику загуляли вихри, пространство задрожало, словно в полуденной пустыне, а столбик этого пространства, что вытянулся над Лехиной ладонью, постепенно и прозрачность утратил… Шел процесс конденсации углекислого газа… Углекислый газ, под бдительным колдовским присмотром, презрел валентность и по капле выдавил из себя свободный кислород… Дальше Леха положился только на общесловесное пожелание, внутренне будучи готов к неудаче. Но нет, углерод сгустился не в рыхлый графит, а как надо: на ладони лежал прозрачный кристаллик неправильной формы. Вот тебе и алмаз в два грамма весом! Гранить уж не буду сегодня, ибо не умею… Из лужицы на Леху смотрело ухмыляющееся лицо; ладонь медленно повернулась «на ребро», и отражение заходило мелким ходуном, на несколько секунд утратило портретное сходство… Лучше он потом в газетах прочитает про счастливчика…
При всем при этом ни маму, ни отца с Четом не оживить… Леха помрачнел и больно прикусил губу. А если??? Нет, это невозможно, вот это как раз действительно невозможно. А именно этого и… Неужели всегда так?
Все, все, переключиться немедленно и проморгаться…
Наверное, в советское время было очень здорово, интересно и весело: все было в дефиците, и всего хотелось. Надо будет у бабушки порасспрашивать. И вообще… Интересно, она что-нибудь знает или помнит про Киевскую Русь? Можно было бы заняться историей или археологией. Но зачем? Вот он сакраментальный вопрос даже для продвинутого, эрудированного колдуна! И, кстати говоря, проблемы метаболизма: как будем решать насущное – рабски терпеть до дому, откачивать колдовством или демократично отойти в подворотню и предоставить все природе? Последнее проще, тем более – ночь. Дома надо будет немедленно придумать себе занятие, да хотя бы и инвентаризацию сделать: отобрать действительно ценное – фотографии, некоторые памятные вещи, телефонные книжки. На самом деле ценного немного, весь фокус в том, чтобы все перебрать и ничего не забыть. Как раз хватит ему до утра, а там можно будет и поспать немножко. А потом уже и…
– Леха! Ты? – Голос знакомый, а Леха все равно вздрогнул. Лучше считать, что от неожиданности. Кто это?
– Хэ-хей! Слышу, голос очень знакомый – точно! Эдька!
– Я самый. Ты чего здесь? Куда, откуда?
– Домой иду. Был тут…
– А, я тоже домой. Вон, там сразу за углом арка… Короче, от невесты иду. Женюсь, в сентябре свадьба.
– С ума сошел?
– Напрочь! Вместе учились, только в разных группах, и я запал. Ее родаки – ничего, мои – сначала на дыбы… Короче – пятого сентября гуляем. Считай, что ты тоже приглашен. Так ты куда сейчас?
– Домой, через Васильевский, если успею. Через час буду…
– Слушай, Леха, мы ведь после девятого не виделись. Как я в свою лажовую путягу попал… Ты, говорят, студент?
– Угу.
– Круто. А я вот корочки получил, конец колледжу. Батя обещал устроить в одну контору, а пока халтурю потихонечку… А что это у тебя за трость…
– Забудь.
– Сейчас мы с ее отцом немножко посидели… А чего тебе дома? Слушай, пошли ко мне? Мои на даче, соседи тоже, сеструха в лагере каком-то молодежном… Закуска есть, целый холодильник оставили, винца сейчас купим. Или чего-нибудь покрепче. Ленку-то ее мамаша не отпускает со мной ночевать, днем приходится встречаться. Типа только после загса и венчания, представляешь? Поехали, ну? Столько не виделись. Жалко, что поздно уже, а то бы еще кому позвонили.