Нечто большее…

Грушевицкая Ирма

— Не сегодня, приятель. Извини.

Второй раз за день Бобу дают от ворот поворот. Так и до нервного срыва недалеко. Впрочем, если срываться, так всем домом.

Я вся превратилась в ожидание. Несколько мгновений Дэвид изучал моё лицо, затем нахмурился и подался вперёд, упираясь локтями в колени.

— Мне не даёт покоя мысль, что ты предположила, что я могу тебя бросить вот так.

— Но всё выглядело… — заговорила я, но Дэвид дёрнул рукой, останавливая:

— Признаюсь, до меня не сразу дошло, как это выглядит в твоих глазах. Но как только это случилось, я помчался в

аэропорт. На твой, — он запнулся и сразу же поправился: — На наш рейс я, разумеется, опоздал. Ближайший вылетал в десять, так что я остался в аэропорту. Сидел и думал о том, что произошло. Я снова и снова проигрывал в голове и ту сцену, и наш разговор — свои слова, твою злость в конце… Надо было сделать это с самого начала, но, когда, подключив все мыслимые и немыслимые связи, мне удалось узнать, что ты не села в самолёт… Бет, я растерялся. Честно, я мог бы догадаться, что ты не сделаешь этого.

— Конечно же не сделаю. — Мои руки успокаивающе накрыли его нервно сжатые в замок пальцы.

— Твоя голосовая почта переполнена.

— Я потеряла телефон. И сумочку.

— Знаю.

— Откуда?

— Таксист, что вёз тебя из аэропорта, нашёл её на заднем сидении. Парень оказался сознательным, узнал тебя по фотографии на правах и привёз по моему адресу. Сэм утром забрал её на охране.

— Утром? — воскликнула я и посмотрела в тёмное окно. — А сейчас разве не утро?

— Почти одиннадцать вечера. Ты проспала всё Рождество, милая.

— О!

Впервые с момента нашей встречи Дэвид улыбнулся. Он протянул руку и погладил меня по щеке.

— Невесёлое оно у нас с тобой получилось.

— Да уж… Ты говорил с родителями?

— Да. Они расстроены, что мы не приедем, но вопросов не задавали.

— Хоть здесь повезло. Но что было дальше?

— А дальше я жду твоего рассказа. Куда ты делась после того, как не застала меня дома?

— Пошла домой.

— Пешком?

— Да. Кошелёк остался в сумке. Как и телефон. Но я обнаружила это только у Центрального Вокз…

Я потеряла дар речи, увидев его выражение лица. Дэвид даже побледнел. Нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь в районе Анкориджа.

— Ты прошла пешком более двадцати кварталов? — Заорал он. — Одна! По ночному городу! О чём ты думала, чёрт бы тебя подрал, Бет?!

— Я думала, что ты меня бросил.

— Ты сведёшь меня с ума!

Он вскочил на ноги и начал метаться по комнате. Я вжалась в диван. Боб благоразумно ретировался на кухню.

— Это так похоже на тебя, безалаберная ты девчонка. Ну почему ты мне не позвонила?

— Я думала, ты меня бросил, — бубнила я.

— Хорошо, пусть так. — От досады он стукнул ладонью по своему бедру. — Но почему не позвонила кому-нибудь из знакомых? Не обратилась к полицейским? В службу спасения, наконец. Это же Нью-Йорк! Могло случиться всё что угодно.

— Я думала, что ты меня бросил! — закричала я, вскакивая с дивана. — Думаешь, мне было дело до того, что происходит вокруг? Ты. Меня. Бросил. Какое мне дело до всего остального?!

Дэвид метнулся ко мне и крепко прижал к себе, уткнувшись носом в мою шею.

По телу пробежала мелкая дрожь от смеси страха и восторга. Он волновался! Чтобы узнать это,

я готова была повторить свой путь ещё раз. Отмороженные пальцы на ногах и боль в горле того стоят. Он волновался!

Некоторое время Дэвид просто держал меня в своих объятиях. И когда заговорил, то всё ещё не выпускал из рук.

— Твой телефон был выключен. Я запаниковал. Я никогда не паниковал, Бет. Мне это чувство незнакомо в принципе. Как и растерянность, что испытал ранее.

Он погладил меня по голове, затем его пальцы спустились к ниже и потёрли чувствительное местечко за ушами. Я едва не замурлыкала от удовольствия.

— После того, как я узнал, что ты приходила и не застала меня, — продолжил он, — я поехал сюда. Но и тут тебя не оказалось. Наверное, впервые в жизни я испугался. Растерянность, паника, страх… Слишком много того, с чем я никогда не сталкивался. А потом появляешься ты, похожая на сосульку, и говоришь, что любишь меня. Есть с чего сойти с ума, как считаешь?

Дэвид обхватил руками моё лицо и заглянул в глаза.

— Ты делаешь меня слабым, малыш. И мне это очень, очень не нравится.

"Да не слабым я тебя делаю, дурачок. Просто ты меня любишь, и очень боишься в этом признаться. Но здесь я тебе не помощник. Это твоё решение, твои слова. Ты скажешь их тогда, когда не сказать их уже не сможешь. Торопить я тебя не буду, если только немного подтолкну…"

— Когда ты говорил про уходящий поезд…

— Я имел в виду не нас с тобой, — ответил он как можно мягче. — Я говорил о своём безумии. О том, что я готов был сорваться и разорвать этого сукиного сына. О том, что наломал бы дров сгоряча. А ломать дрова для меня так же нетипично, как и впадать в панику. Столько эмоций за один день и всё из-за того, что я не просчитал последствия своих слов. Ты вскочила в уходящий поезд и сорвала стоп-кран.

— Значит, у нас всё хорошо? — спросила я с надеждой.

— А у нас всё хорошо? — Его глаза вопросительно забегали по моему лицу, выискивая причину отрицательного ответа, чтобы в корне пресечь её.

— Если всё, что ты говоришь правда, то не совсем. — Дэвид замер. — Ты уезжаешь от меня в Рождество.

Его облегчение было слишком явным, чтобы я смогла сдержать улыбку. Дэвид снова прижал меня к себе. Макушкой я почувствовала его поцелуй. Один. Второй. А затем он отпустил меня и сделал шаг назад.

— Я вынужден это сделать, малыш. Стюарт выпустил джина из бутылки, и у меня больше нет желания заманивать его обратно.

— Больше нет желания? Что ты имеешь в виду?

— «Рассел Интернешнл» прекращает поддержку его кандидатуры на выборах.

— Из-за меня? — воскликнула я.

— Из-за тебя я готов был четвертовать его на месте. Собственно, поэтому и ушёл.

— Ох, Дэвид…

— Я знал, что ты справишься, — сказал он твёрдо. — И я не буду извиняться за веру в тебя. Но я прошу прощения за то, что не смог сдержать свой гнев и был резок с тобой в нашем телефонном разговоре.

— Один-один.

— За Стюартом водятся и другие грехи, на которые я закрывал глаза. И он знал, что я знаю об этом. Своим поступком он бросил мне вызов, и теперь я должен на него ответить. Мальчиковые дела, как ты выразилась.