Неделя длинных ножей
Шрифт:
— Слав, а почему не за Кольцевую? — Колян удивленно обернулся к нему.
— Соображать надо, — усмехнулся Дон. — «Перехват» поди уже объявили. Там меня и ждут, где-нибудь на «Щелковской». И не только менты… Скажешь им, что я заставил тебя отвезти в Гольяново, там и скрылся во дворах… И не вздумай ссучиться, я тебя везде найду…
Сопя и кривясь от боли, он крутил на запястье так и этак наручник с остатком цепочки.
— Вот сука!.. Перекосило, что ли… Шило есть? Дай чего-нибудь потоньше… Прикинь, пер
Колян искоса взглянул в зеркальце заднего обзора на вздувшуюся правую руку Дона. Пошарил в бардачке и протянул ему узкий и тонкий ключ от собственной квартиры.
— Подойдет?
Дон кивнул, посопел, наконец открыл замок и сунул наручник в карман.
— Гони к Курскому по Садовому, там покажу…
— Слав, ну ты даешь, — наконец выдал свой комментарий Колян.
— С-суки, — сквозь зубы ответил Дон. — Хотели меня по ящику напоказ выставить. Как, мол, в Москве авторитетов вяжут.
Он говорил, а сам поглядывал в чуть приоткрытое окно наружу. На Лефортовской набережной, возле парка окружного дома офицеров, тронул Коляна за плечо:
— Тормозни… Здесь соскочу.
— Так до Курского еще не доехали…
— Чует мое ретивое, что там уже ждут, — усмехнулся Дон. — А вот здесь мне в самый раз.
Машина остановилась, и Дон, прежде чем вылезти, внимательно огляделся.
— А ниче у тебя тачка… — рассеянно сказал Дон. — Как новая.
— Капремонт только что сделал. Сегодня пригнал… Ободрали, суки.
— Бывай! — протянул руку Дон. — С меня причитается. Значит, скажешь им, сбросил меня в Гольянове. Не забудь.
— Да понял, понял.
— А это мы после узнаем, понял ты, или нет… — усмехнулся Дон и вылез наружу. — Черт, шуба в баре осталась, еще дуба дашь…
— Возьми мою, — сунул ему свою меховую куртку Колян.
— У тебя какой размер? — усмехнулся тот. — Меня первый же мент спросит, где спер. А вот если еще ствол одолжишь… Тебя ж сейчас все равно обыщут.
— Нет ствола, Слава. С собой не ношу.
— Ладно, мне тут недалеко, так добегу. Мой сотовый помнишь?
Колян кивнул.
— Позвонишь утром, расскажешь, что и как.
Он поднял воротник своей короткой, шестидесятого размера кожаной курточки и двинулся, не оглядываясь, в сторону парка.
Он шел по переулкам, стараясь не идти слишком быстро, чтобы не привлечь внимания. И все равно привлекал. На него оглядывались редкие прохожие. Вряд ли они видели в тусклом свете фонарей кровь на его куртке или на руках. Просто шел огромный человек, легко одетый для нынешней погоды.
Наконец он свернул в захламленный двор с «ракушками» и, прежде чем войти в дверь подъезда, впервые оглянулся. Двор был пуст. Он взял на заметку «шестерку», стоявшую неподалеку. На ее крыше были снег и наледь. Похоже, ею давно не пользовались. При случае может сгодиться…
Дон поднялся по грязной лестнице на второй этаж, позвонил в ближайшую дверь слева, прислушался. Послышались легкие шаги…
— Кто?
— Дед Пихто… — хмыкнул он. — Любаша, я это.
— Слава, ты?
Послышался лязг снимаемой дверной цепочки, потом щелкнули замки.
Невысокая и сухощавая молодая женщина привстала на цыпочки и обняла наклонившегося к ней Дона за шею.
— Откуда у тебя кровь? — спросила она, отстранившись. — И что у тебя с рукой? Смотри… Посинела вся и распухла…
2
Игорь Володин, ведущий журналист «Газеты для всех», сидел у себя в редакции и ждал очередного звонка от незнакомца, обещавшего некую эксклюзивную информацию, и потому сразу схватил трубку, едва он раздался. Это была его жена Галя.
— Игорь, это я… — она не то вздохнула, не то всхлипнула. — Тут такое творится, просто нет слов.
— А что случилось? — спросил он, глянув на часы. — С тобой все в порядке?
— Со мной, слава богу, все в порядке. А вот когда мы снимали задержание, сбежал арестованный, тот самый Доронин по кличке Дон, помнишь, ты о нем мне рассказывал? Вот только что это произошло у меня на глазах, представляешь?
— Ты там как оказалась?
— Долго рассказывать… Нас по тревоге послали снимать, как его будут брать… А он увидел, что мы его снимаем, и рванулся так, что милиционер, который был к нему прикован наручниками, упал головой о ступеньку… И насмерть. Ты меня слышишь?
— Да, где ты сейчас?
— Здесь же… Он еще аппаратуру нам сломал. Глаза бешеные… Убить меня был готов и все разнести. Что молчишь, я не помешала?
— Нет, просто хочу напомнить свой совет: уходи из «Криминала». Эти отморозки, в отличие от наших звезд, не любят, когда их снимают для телевидения. Тебе мало угроз, которые ты уже получила? С тобой, честно, все в порядке?
— Да.
— Тогда извини, мне должны позвонить.
— Заканчиваю. Ты сразу домой?
— Я позвоню, если задержусь…
Тот человек позвонил в назначенное время с точностью до минуты.
— Игорь Николаевич?
— Он самый.
— Это Сергунин. Я вам уже звонил. Вы готовы встретиться? Прямо сейчас?
— А где вы?
— Под окном вашей редакции, в машине. Или вы чего-то опасаетесь?
— Я пока не знаю, чего мне опасаться. И поэтому сейчас спущусь к вам, как мы договаривались… Кстати, как мне вас узнать?
— Я к вам сам подойду. Или позову. Когда выйдете, пройдите десяток метров вправо, там нет милиции… Кстати, никаких диктофонов, вы меня поняли?