Неделя холодных отношений
Шрифт:
Когда Глеб оглядывался на их пройденный путь первоначально, то за ними тянулась безобразно кривая, поражавшая дисциплину его штурманского глаза рваными пунктирами отдельных юношеских взбрыков.
Сейчас же всё было ровно, как после прохода в парадном строю двух эскадренных миноносцев.
«Вот так умные люди без посторонней помощи и начинают понимать, что значит эффективно экономить собственные силы…».
Иногда Сашка начинал немного сопеть, готовясь спросить его о чём-то.
– Может, я куртку пока сниму, а то как-то жарко, а?
– Раньше нужно было, сейчас ты потный, поясницу ветром быстро протянет. Не советую.
– Ладно…
Каждый из них, отнюдь не новичок в пеших походах и странствиях, выбирал себе одежду для этого сумасшедшего предприятия сообразно своим представлениям. Правда, у капитана Глеба ещё присутствовали при этом гораздо больший опыт и умение ответственно моделировать различные жизненные ситуации.
С ним сейчас было только то, что он давно испытал и до сих пор с преданностью уважал. Куртка голландского спецназа, полностью повторяющая американскую армейскую модель М-65, только тёмно-синяя; старый, по-рыбацкому плотный и грубый, свитер; спортивный зимний комбинезон, горные ботинки и немного растрёпанная океанскими ветрами бейсболка. С этой скромной, совсем не фирменной, небольшой и уютной кепочкой капитан Глеб Никитин пропутешествовал за последние годы уже почти полсвета.
В самом начале их пути заботливый сынок ехидно поинтересовался у папы.
– А тебе морозец ушки не щиплет?
Кулак Глеба в замшевой лыжной перчатке был убедительным и достойным ответом провокатору.
Сашка ещё совсем недавно числился ребёнком. Поэтому и его горнолыжная куртка, и такой же комбинезон отличались чрезвычайно яркими и блестящими пластмассовыми кнопками и застёжками-«молниями». Башмаки же, напротив, были сверхнадёжны, но, при этом, очень грубы и тяжелы. Да и тесная, крупновязаная шапка могла быть полезной только при лютых морозах.
Иногда редкие порывы ветра сдували с прибрежного обрыва лёгкие облачка сухого инея, и тогда воздух вокруг них на краткое мгновение становился искрящимся и туманным…
– Носки ты, надеюсь, надел правильные?
– А то! Не сомневайся! Всё по науке: на каждую мою замечательную ногу – по два простых, хэбэшных, носка и один шерстяной, тёплый. Всё как учили! Правильно же?!
– Почти. Для того чтобы много ходить по снегу, – да, достаточно; для выживания на морозе – набор не совсем удачный.
– Почему это?
Отец неразумного юноши был мудр и краток.
– Скоро поймёшь.
Следующий примерно километр они опять молчали, ловя лучи ласкового послеполуденного солнца левыми щеками. Потом Глеб не выдержал и расхохотался, заметив, как в очередной, двадцатый, наверно, уже раз Сашка склонился над своей брутальной обувью.
– Да завяжи ты шнурки правильно! Один раз и навсегда!
– Я и так… Правильно же? Вот, посмотри сам.
– Не делай никаких бантиков! Затяни потуже – и на мёртвый узел! Всё.
– Так ведь неудобно же! А как развязывать?!
Всё ещё веселясь, Глеб хмыкнул.
– Развязывать их на этой неделе тебе придется редко.
Постояли, осмотрелись, Сашка старательно перевязал шнурки по новому рецепту. И они опять двинулись отмеривать ровные шаги по приятно-хрусткому песку.
Хороший шаг и спокойное дыхание – старинное правило для всех юных гимназисток, желавших когда-то иметь розовые щёки.
– …А знаешь, в тот четверг, в агентстве-то, ну, почти ещё в самом начале, Ева меня, оказывается, на свой телефон незаметно фотографировала! Вчера показывала – я там такой рассерженный, смешной!
Он даже сам не понимал, как был честен и этим дорог некоторым людям.
– Стоп.
Нахмурив серьёзную бровь, капитан Глеб обернулся и через голову сына посмотрел на их следы. Человеческая тень и повреждения на песке от их башмаков идеально совпали.
– Приступаем!
– Чего?
– Пришло оно, наше время, товарищ! С этой минуты начинаем жить по легенде! Мы только что выброшены стихией на неизвестный скалистый берег и должны теперь прилагать неимоверные усилия, чтобы дождаться прибытия благородных спасателей!
– А какие усилия нам сейчас нужно прилагать?
– Мы ищем место для лагеря и собираем на пустынном берегу различные полезные вещи, которые, несомненно, помогут нам выжить на этом жестоком патагонском морозе! Вот, смотри, какая чудесная веревочка прямо у тебя под ногами валяется.… Пригодится!
Чересчур резко остановленный, Сашка вздумал было протестовать.
– Но это же нечестно! Ведь если мы на необитаемом острове, то никаких верёвочек там не может быть! Договаривались же, что всё будет по-настоящему!
– Ну и что? Цивилизация давит на нас по всем фронтам, приятель. Однажды на диком кораллово-розовом пляже Барбуды я лично видел неизвестно откуда выброшенную волнами крышку литовского холодильника «Снайге», а в океане около намибийских берегов у борта нашего траулера, лежащего в дрейфе, долго плавала большая деревянная катушка из-под ярославского кабеля. И это ещё не самые вопиющие факты, заметьте, сэр!
– Ладно, уговорил. А банки алюминиевые из-под пива брать?
В парне начал просыпаться инстинкт добытчика, да и, кроме того, просто так шагать ему уже надоело.
В поисках они разбрелись по всей ширине прибрежного песка, продолжая продвигаться всё дальше и дальше к намеченной цели.
Сашка крикнул издалека.
– Па! А помнишь, мы недавно проходили мимо кастрюли?! Нужно было и её взять!
– Вот именно такой поступок и был бы нечестным. Я тоже заметил её, но кастрюля была ещё там, в другой жизни, не на нашем необитаемом острове.
– Согласен.
Через минут двадцать, когда они одновременно стали узнавать знакомые лесные места, от их бравого внешнего вида не осталось практически ничего.