Неделя холодных отношений
Шрифт:
– Да не топчи ты здесь всё вокруг!
– А ты?!
– Мне можно.
– Па, но это же Вадим!
– Вижу. И твой нож у него в спине.
После таких спокойных и негромких слов отца Сашка попятился, не отводя взгляда от знакомой белой рукоятки и неловко спотыкаясь о незаметные под снегом мёрзлые ветки.
Кожа на шее была ещё тёплой и мягкой, но пульса, как ни старался Глеб, найти ему не удалось….
«Не больше получаса… Мы в это время только ещё подходили к северному краю леса».
На длинной куртке Вадима и на его чистых непромокаемых штанах снег лежал тонкими полосками, понемногу скапливаясь в углублениях неровных складок.
Глеб снял с лица убитого прилипший чёрный лист, тщательно обмахнул с подбородка несколько мокрых травинок. Снежинки по очереди таяли, опускаясь на бледную щёку Вадима…
Удар ножом в спину не был единственным. Заметны были ещё следы и от других – суматошных и слабых, только порезавших по-разному камуфляжную ткань новенькой охотничьей куртки. Для последнего удара, после которого нож остался торчать, забитый в тело по самую рукоятку, убийца, вероятно, навалился на сбитого с ног Вадима уже сверху. Да, именно так, а сначала его ударили ножом в грудь. Или в живот…
Из-под упавшего по снегу проступала яркая кровь.
Детали, детали….
И куртка, и тёплые сапоги, и специальный походный комбинезон – вся верхняя одежда убитого – странно новая, не стиранная, ни разу в непогоду не намокавшая. И сейчас мелкие талые капли просто скатывались по поверхностям складок, а новые снежинки скользили, не задерживаясь на остывающей гладкой ткани.
Всё так же, не переворачивая, капитан Глеб стремительно и деловито обыскал Вадима. Вслух удивился, что ни в одном из многочисленных карманов не нашлось никаких документов, ни ключей, ни мобильного телефона.
– Ты видел на нём такую куртку раньше? А комбинезон? Шапку?
– Нет, ни разу…
С растерянностью и молчаливым ужасом Сашка смотрел на то, как отец сноровисто приподнимал мёртвое тело, и изредка морщился, когда там, в спине, шевелился знакомый нож.
– Пока всё…
Глеб обтёр руки чистым снегом, в два прыжка поднялся на обрывчик к сыну, который с внезапной усталостью привалился к берёзе и жадно мял пальцами и зубами незажжённую сигарету.
– Без спичек скучно?
Глеб ухмыльнулся.
Прогулочный румянец исчез с бледного лица Сашки, а вот глаза, наоборот, устало потемнели, прикрытые большими ресницами.
– Почему у…, у него мой нож? Зачем ты его не взял?
Ещё раз, подняв сведёнными пригоршнями от подножия берёзки много пушистого снега, капитан Глеб Никитин опустил в холод разгорячённое лицо, а потом и провёл мокрыми ладонями по своей горячей шее. Фыркнул, глубоко вздохнул и пристально посмотрел на сына пронзительными голубыми глазами.
– Хуже всего то, что кроме нашего с тобой старого ножа, который торчит у Вадима в спине, есть ещё один, у него на ремне, в ножнах. Чистенький весь такой, почти в смазке, только что из магазина…
Сашка помотал головой, не в силах понимать в эти минуты сложных рассуждений отца. А тот и не стал ничего подробно ему пояснять.
– Ты как?
– Устал. Задумался вот немного.
– О Еве?
– И о ней тоже.
Первый раз в жизни Глеб смотрел, как его сын разговаривает с ним, совсем не смущаясь остатком смятой сигареты, и жалел о своих многих, многих давно и неправильно прожитых днях…
– Подойди к обрыву.
– Зачем? – Сашка нахмурился недоумённо.
Так же жестко, как и пять минут назад, когда он останавливал истерику сына, Глеб взял его за плечо.
– Подойди и посмотри туда. Запомни подробно. Пригодится.
С обрыва, из-под деревьев, под которыми они стояли, снег на широком берегу казался гораздо более сильным и быстрым.
Сквозь белесую дневную пелену тело убитого уже напоминало мягкий снежный холмик, на поверхности которого ещё темнели полосы не до конца спрятанной метелью одежды.
– Что делать? – Капитан Глеб не отнимал руку от плеча сына. – Давай-ка, мы с тобой для начала костёр всё-таки разведём.
– Какой ещё костёр?! Ты что, здесь, рядом с ним…! Нужно быстрей сообщить…, чтобы полиция приехала! Может они ещё здесь, в лесу?!
– Кто это «они»?
– Ну, те, кто…, эти, кто Вадима убил…
– Помолчи, а?
В беспокойные и громкие слова сына капитан Глеб Никитин почти не вслушивался, пристально рассматривая какую-то только ему ведомую важную точку на мутно-снежном пространстве широкого залива. Сашка обиженно замолчал, переступил нетерпеливо ногами, снял со своего плеча и опустил руку отца. Ещё раз хотел сказать ему что-то решительное, но передумал. Несколько минут прошли в тишине, сквозь которую далёким эхом несколько раз прошумели в высоких соснах случайные порывы ветра.
Глеб словно очнулся.
– Не «они». Убийца был здесь один. Подобные вещи – это результат размышлений умного одиночки. Он спланировал всё. Зрелище явно рассчитано на нас с тобой. Он точно знал, что мы будем идти сюда берегом. Переправился на автомобильном пароме после нашего, пассажирского; приехал на машине, чтобы опередить нас, привёз с собой Вадима. Прямо около машины и убил.…
Это был свой, с кем Вадим мог бы поехать в лес запросто. Судя по тому, как одет Вадим, он примчался сюда, чтобы присоединиться к нашей экспедиции. В четверг ты чётко дал ему понять, что его присутствие здесь нежелательно… Ты действительно точно так и сказал? Конкретно? И сослался на меня, да?
Не мигая, Глеб пристально посмотрел в лицо сыну и был рад, что тот не отвёл серьёзных глаз.
– Не сомневайся. Мы поначалу-то и поссорились с ним тогда в офисе из-за этого. Я специально в ответ нагрубил ему, сказал, что мы с тобой не любим посторонних неприятных запахов. А он….
– Значит, – Глеб опять нахмурился, размышляя. – Значит, тот, кто его сюда привез, убедил парня, что мы его простили и зовем к себе в компанию. Убийца не дал время Вадиму на сборы, не дал и возможности сообщить кому-либо об их поездке. Очевидно, бедняга так обрадовался, что обязательно станет героем, что уже не обращал внимания на разные мелочи….