Неделя колдовства
Шрифт:
– Понятно, - буркнула Милка. Но почему-то не очень бабушке поверила.
– Ну, и что эти... Матюшкины?
– спросила бабушка.
– Как они себя в классе ведут?
У взрослых только и разговоров, что о том, кто как себя ведёт, тоска какая, подумала Милка.
– Нормально ведут, как все, - быстро проговорила Милка. Не говорить же бабушке, как час тому назад, на бульваре, Настя буквально вывалилась на них со Светкой из кустов и "проткнула"
– Наш класс едет в Шушарино на экскурсию. Этот Вася, живчик такой, всё и устроил, сразу быка за рога взял. В пятницу едем, в воскресенье вечером - обратно.
– А как же твой день рождения? Он ведь уже в эту субботу, шестого сентября, - сказала бабушка.
– Ничего страшного, перенесу праздник на недельку, - заявила Милка.
– Так расскажи мне о своей деревне! А то я только...
– она хотела сказать, что помнит только пруд... и смутно - хмурый еловый лес, но быстренько поправилась: - А то я мало что помню, я же совсем малявкой была, когда туда ездила.
О своём сне Милка, разумеется, рассказывать бабушке не собиралась. О том, что Настя ей приснилась и Димка, тонущий в пруду, - тем более. Ещё чего не хватало - обсуждать с бабушкой, не сошла ли она, Милка, с ума! Это только Светке можно о чём-то таком рассказывать.
– Матюшкины, Матюшкины...
– забормотала бабушка. Глаза её расширились, стали какими-то далёкими...
– Сроки, - вдруг вымолвила бабушка что-то непонятное. (Или - "сороки"?) Она нахмурилась, потёрла лоб.
– Ты... ты ничего не перепутала, Мила? Именно Матюшкины?
– Здрассьте!
– Милка даже стакан с киселём в сторону отставила.
– Как это - перепутала? Они в классном журнале записаны... то есть, их фамилия! Папа их место работы сменил, в город переехал, вот и они тоже переехали. И этот Васятка меня сразу узнал! Привет ещё велел тебе передать, - соврала Милка. Ничего, ради вежливости иногда и приврать можно. Вернее, немножко преувеличить.
– Так и сказал - привет, мол, Мила, передай своей бабушке, Василисе Гордеевне... Ну, ба! Расскажи!
– Матюшкины, значит, - с какой-то непонятной интонацией повторила бабушка.
– Так-так... Вот что, Милка! Допивай-ка кисель и иди делать уроки. А я... мне... я в магазин схожу, быстренько... а вечером тебе расскажу про Шушарино. Договорились?
– Ла-адно, - с лёгким удивлением протянула Милка. Какой ещё магазин? Что-то крутит бабушка!
– А зачем в магазин-то? Мама ещё вчера всё купила. И мясо на борщ, и овощи, и крупу, и масло...
– Да мне... я ещё в аптеку забежать хочу... мне там кое-что нужно... Милка, допивай кисель, помой посуду и иди уроки делать, ну что за непослушная девочка!
– и бабушка быстро подхватилась, сунула вязание в корзиночку для рукоделия, убрала корзиночку на место, сняла с крючка в прихожей плащ и - р-раз!
– усвистела на улицу. Только её и видели.
– Уроки, уроки, - Милка скорчила рожу бабушке вслед.
Можно подумать, мир рухнет, если она чуть позже сядет за эти уроки! Хотя, раз уж она решила некоторые предметы подтянуть, придётся всерьёз позаниматься... Ну что за тоска! И ещё сон этот страшный... Из головы просто не лезет!.. Интересно, слышала ли Настюха Матюшкина их со Светкой разговор? Растреплет ещё классу, что Милка сама себя психованной назвала... Нет, это вряд ли. Она же застенчивая, понимаете ли! Похоже, Настюха вообще ни с кем ещё так и не познакомилась. Только с братцем своим перешёптывается да глупости всякие болтает, типа, что разбитое зеркальце - не к добру. Дурында! А кстати...
Милка поставила стакан в мойку, рядом с тарелками - потом она посуду помоет, сейчас ей не до этого, - отправилась в свою комнату, взяла мобильник и нажала на быстрый набор.
Светка ответила через минуту.
– Свет, ты когда мне зеркальце купишь?
– без всякого вступления спросила Милка.
– Зеркальце?
– не врубилась Снегирёва.
– Какое зеркальце?
– Ну, ты же обещала! Взамен разбитого сегодня!
– возмутилась Милка.
– У тебя память отшибло?
– А-а, точно, - вспомнила Светка.
– Прости, я хотела сразу же это сделать, то есть, сегодня, после школы, да тут, помнишь, ветка на нас с тобой чуть не упала, а потом ещё Настюха эта дурацкая вылезла из куста и отвлекла меня... Хочешь, вместе к киоску "Роспечати" сейчас сбегаем, что ли? Ты зеркальце выберешь, а я тебе его куплю.
– Сейчас вряд ли получится, - вздохнула Милка, - мне уроки делать надо... Бабушка в магазин пошла, но она скоро вернётся.
– Да ладно! У тебя бабушка не строгая совсем, что я, не знаю, что ли! Подумаешь, делов-то - на пару минут! Записку ей напиши, мол, ты по делу вышла ненадолго, и всё. Потому что завтра, перед школой, мы тебе зеркальце купить не успеем.
– Ладно, выходи, я сейчас, - Милка дала отбой, написала записку, положила её на подзеркальник и, взяв свою любимую сумочку, вышитую бисером, выскользнула из квартиры.
***
Светка ждала её у подъезда.
– Ну, идём, что ли?
– Снегирёва подхватила Милку под руку, и они быстрым шагом пошли к проспекту.
– Меня всего на полчасика выпустили. Эх, учёба, учёба! Всё по новой... сиди, зубри!
Они перешли через улицу по подземному переходу и направились к киоску "Роспечати", похожему на домик Деда Мороза - столько там, кроме газет и журналов, было всякой пёстрой заманчивой мелочёвки, от бус и брелоков до шариковых ручек и серёжек с поддельными, но очень красивыми блестящими стекляшками.
И вдруг Милка сбилась с шага, споткнулась и замерла на месте.
– Ты чего?
– спросила Светка.
– Гляди - бабуля... Свет, а вон моя бабушка!
– с удивлением проговорила Милка.
– Что это она тут делает, интересно?
– А что такое? Почему её не должно тут быть?
– удивилась, в свою очередь, Светка.
– Или она должна у вас дома сидеть, запертой на все замки?