Неделя зимы
Шрифт:
— Они пошли прогуляться по берегу и скоро вернутся, мистер Хеннесси.
— Им у вас нравится? — Похоже, ему очень хотелось услышать утвердительный ответ.
— О да. Жаль, что их пока нет, они сказали бы об этом лично. Уверена, обе будут расстроены, что пропустили звонок.
— Прошлым вечером Винни прислала мне сообщение. Написала, что отель просто восхитительный.
— Я рада, что им понравилось. — Миссис Старр ощутила в горле комок. — Как славно, когда старые друзья встречаются снова…
(Боже, пусть только мне не придется
— Лилиан, как вы уже знаете, моя мать. Они поехали отдохнуть вместе, чтобы получше узнать друг друга. Я ужасно рад, что все идет гладко.
Голос его был полон надежд и энтузиазма. Как могла она сказать, что его нетерпимая, категоричная мамаша не ладит с Винни, которая, как оказалось, приходится тому невестой. Ни одна из женщин об этом не упомянула. Что будет, если с ними случится самое худшее?
Она застыла у телефона, прижав руку к груди. Из ступора ее вывела Орла, подергав за рукав: племянница спрашивала, подавать ли ужин или еще подождать. Чикки взяла себя в руки и пригласила гостей к столу. Все беспокоились за Лилиан и Винни, поэтому атмосфера за ужином была напряженной.
— Я уверена, что с ними все в порядке, — внезапно произнесла Фреда. — Все хорошо. Не беспокойтесь. Они скоро придут — замерзшие и голодные, но в полном здравии. — Она говорила очень убедительно, однако события текли словно в замедленной съемке, пока не зазвонил телефон.
Обе гостьи в безопасности. Поисковая партия отвезет их к доктору Дэю, хотя, похоже, они просто замерзли и сильно испугались. Не выдавая своего облегчения, Чикки Старр сообщила остальным, что Винни и Лилиан застиг врасплох прилив, им потребуется горячая ванна, и они вряд ли поспеют к ужину.
Когда Винни и Лилиан, бледные, завернувшись в одеяло, вошли в дом, их приветствовали радостными возгласами.
Лилиан держалась так, будто ничего особенного не произошло.
— Итак, вы все видели меня без косметики — мне этого не пережить! — смеялась она.
— Значит, вас застал прилив? — Фреде хотелось знать все подробности.
— Да, но мы знали, что он скоро кончится, — сказала Винни. Она дрожала, но не собиралась делать трагедию из их приключения.
— Вы сильно испугались? — беспокоились доктор из Англии и его жена.
— Вообще-то нет. Винни была великолепна. Она все время пела, чтобы поднять нам настроение. Кстати, у нее прекрасно получается «Блюз из Сент-Луиса» — надо будет как-нибудь вечерком попросить ее исполнить его на бис.
— Только если выспоете «Отель разбитых сердец», — сказала Винни.
Тут в разговор вмешалась миссис Старр.
— Лилиан, звонил ваш сын. Из Лондона. Я сказала, вы перезвоните ему, когда вернетесь.
— Сначала я приняла бы ванну, — ответила Лилиан.
— А вы сообщили ему… — начала Винни.
— Я только сказала, что вы немного задерживаетесь, ничего больше.
Обе с признательностью посмотрели на нее.
Лицо Лилиан стало задумчивым.
— Винни, а почему бы тебеему не позвонить? Он же твой жених. И поговорить он хотел, скорее всего, именно с тобой. Скажи, я позвоню в другой раз.
Она решительно направилась в свою комнату.
Только Чикки Старр и Фреда О’Донован поняли истинное значение этих слов. Обе чувствовали, что благодаря долгим часам, проведенным в пещере на берегу Атлантики в ожидании отлива, в отношениях между Винни и Лилиан произошел перелом. Конечно, впереди была еще долгая дорога, однако, как и погода, эти отношения с утра претерпели весьма благоприятные перемены.
Джон
Джону приходилось напоминать себе, что это обращаются к нему, когда он слышал собственное имя. Много лет никто не называл его так, хотя на самом деле именно под этим именем его давным-давно записали в сиротском приюте.
Весь мир знал его как Корри.
В детской книге, которую монахини читали детям по вечерам, был такой персонаж, Корри — очаровательный малыш, которого все обожали. Джон захотел, чтобы и его звали так — монахинь это очень позабавило.
В приюте был садовник — старик родом из деревни Салинас. Он частенько говорил воспитанникам, что это лучшее место на земле, и когда он накопит достаточно денег, то вернется туда и купит себе домик.
Корри раз за разом повторял название деревни: Салинас. Оно ему очень нравилось.
Своей фамилии у него не было. Он решил, что его фамилия будет Салинас.
Он стал Корри Салинасом и в шестнадцать лет устроился на свою первую работу — в сандвич-бар.
У бара был контракт на поставку ланчей для съемочных групп, и Корри довольно быстро обратил на себя внимание. Дело было не только в темных глазах над орлиным носом, вьющихся волосах и умных глазах, в которых плескался потаенный юмор, — он с первого раза запоминал, кто предпочитает арахисовое масло, а кто — обезжиренный сыр. Он всегда был к услугам клиента; даже самые избалованные и капризные звезды, которые постоянно меняли свои заказы и говорили, что им доставили не тот сандвич, были покорены.
— И откуда у тебя столько терпения! — удивлялась Моника, работавшая вместе с ним.
— Тут полно сандвич-баров. Мы хотим, чтобы клиенты выбирали нас, поэтому поначалу надо приложить чуть больше усилий, — жизнерадостно отвечал Корри.
Он не боялся тяжелой работы. Корри жил в комнатке над прачечной и по утрам мыл там полы вместо арендной платы.
Ему не приходилось тратиться на еду, поскольку в сандвич-баре всегда было чем перекусить. Корри откладывал каждую копейку; все деньги шли на уроки актерского мастерства. Невозможно жить в Лос-Анджелесе и не мечтать попасть в кино.