Недетские игры. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
Я ХОРОШО. А ТЫ? — набрал Дэвид.
Машина ответила двумя строчками букв на экране. Одновременно чуть гнусавый голос произнес без всякого выражения:
— Прекрасно. Чем объяснить исчезновение вашего абонентного номера 23 июня 1973 года?
ЛЮДИ ИНОГДА СОВЕРШАЮТ ОШИБКИ, — набрал Дэвид.
— Верно, — раздался электронный голос.
ВЕРНО, — засветилось на экране.
— Я не понимаю, — растерянно сказала Дженифер.
— Это не настоящий голос, —
— Не хотите сыграть? — спросила машина.
НЕ ХОТИТЕ СЫГРАТЬ? — отозвались буквы на экране.
— Знаешь… — произнесла совершенно завороженная Дженифер, — похоже, она соскучилась по Фолкену.
— Ага! — в раздумье кивнул Дэвид. — Фантастика, да?
Странная улыбка застыла на его лице. Дженифер она не нравилась: в ней было что-то победно-зловещее.
НАЧНЕМ ТЕРМОЯДЕРНУЮ ВОЙНУ? — набрал Дэвид.
— Не угодно ли партию в шахматы? — спокойно осведомилась машина.
ПОТОМ, — набрал Дэвид. — ДАВАЙ СЫГРАЕМ В МИРОВУЮ ТЕРМОЯДЕРНУЮ ВОЙНУ.
— Прекрасно, — ответила машина. — На чьей стороне вы будете?
— Ага! — сказал Дэвид. — Сейчас долбанем!
Я БУДУ РУССКИМИ, — набрал он.
— Обозначьте цели первых ударов, — потребовала машина.
— Ну и игра! — Дэвид повернулся к Дженифер. — Куда ты хочешь шарахнуть атомной бомбой?
— На Лас-Вегас, — ответила Дженифер. — Отец однажды просадил там в казино кучу денег.
— О’кей! Лас-Вегас получает у нас плюху. Давай дальше. Безусловно, Сиэтл.
— Да! Мне здесь обрыдло, — согласилась Дженифер.
Оба захихикали.
Дэвид Лайтмен ввел в машину названия еще нескольких городов.
— Благодарю, — ответила машина.
— Что дальше? Надо ждать? — спросила Дженифер.
— Не знаю.
— Игра начинается, — объявил компьютер.
Экран опустел.
— Что-нибудь не так? — спросила Дженифер.
— Не знаю.
— Медленно тянется.
— Некоторые стратегические игры требуют времени.
Внезапно на экране густо высыпали цифры.
— О черт, забыл включить дисковод, чтобы убрать лишнее, — Дэвид быстро исправил положение. — Ну вот, все. Готовы начать третью мировую войну, леди Мак?
— Да!
Оба громко расхохотались.
В Хрустальном дворце, пещерном чреве, начиненном попискивающими и помигивающими машинами смерти, работа шла своим чередом. Помещение навевало странные чувства: оно казалось полубиблиотекой-полумогилой.
Техники разговаривали приглушенными голосами или просто молча отсиживали часы дежурства, передвигаясь от стола к столу в креслах на колесиках, снимая показания приборов, следивших за территорией Советского Союза или приближением муссонных облаков к Калимантану. Специалисты изучали данные тысяч радарных и сонарных установок. В затемненных частях амфитеатра экраны отбрасывали зловещий отблеск на лица дежурных, шептавших в микрофоны странные для непосвященных слова. На посту сейчас находилось семьдесят военных, прошедших долгую подготовку. Большие электронные карты, висевшие под потолком, выглядели словно пустые скрижали
Между картами находилось табло, призванное показывать счет в будущей смертоносной игре. Сейчас оно сообщало, в какой степени готовности находится система обороны страны:
СТОГ 5
СТОГ [1] 5 означала мирное время, СТОГ 1 тотальную войну; 4, 3 и 2 соответствовали промежуточным стадиям.
Генерал Джек Берринджер сидел, сняв китель, в рубашке, на командном мостике напротив больших экранов и думал о том, почему не несут кофе.
1
СТОГ — степень оборонной готовности.
Генерал Джек Берринджер пребывал не в лучшем расположении духа.
Его сын Джимми не был военным. По правде говоря, его сын Джимми был интеллигентский хлюпик, вымучивший ученую степень по английской филологии в каком-то занюханном колледже в Северной Калифорнии, а папаша платил за обучение. Предмет особых забот генерала формулировался так: «КАК ПРИВЛЕЧЬ ЛЮДЕЙ В АРМИЮ?». Дочерей он выдал замуж, и они, как полагается послушным дочерям, родили внуков, но единственный сын назло отцу отказался идти в вооруженные силы. Как раз сегодня утром миссис Берринджер, сияя, показала ему письмо от Джимми; ее привело в восхищение, как преуспел двадцатипятилетний недоросль и сколь прекрасен слог, каким написано это послание. Генерал Берринджер не разделил ее восторга, заявив, что он с куда большим удовольствием поглядел бы, как этот бездельник держит винтовку на поле брани, а не водит пером в затхлом классе. Эта ремарка вызвала короткую стычку между генералом и генеральшей, очень похожую на перебранки между генералом Бронебоем и его женой в кинокомедии «Жук Бейли». Генерал Берринджер терпеть не мог этого комика. В кино сейчас военного так и норовят выставить дураком. Куда подевались добрые старые ленты?
Еще больше генерал Джек Берринджер был раздражен успехом прошлогодней поездки доктора Джона Маккитрика в Вашингтон. Паршивец, добился-таки своего. Теперь ОПРУ заменил людей в шахтах, а сам Маккитрик разгуливает с масляной улыбкой, словно его беспрерывно чешут за ухом. «Сколько наград заслужил я в Корее и Вьетнаме, и вот она, благодарность», — пробурчал генерал себе под нос.
— Где сержант Рейли? — громко спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Где, черт побери, мой кофе?
Он чувствовал, как накатывает головная боль, и кофе нужен был ему, чтобы запить аспирин; наверняка понадобится не одна таблетка, чтобы оставаться в форме до конца дежурства.
Старший офицер связи, полковник Конли, сидевший рядом с начальником, заметил:
— Вы просили со сливками, Джек. Может, у них кончились сливки?
— Кончились сливки! Исключено, — возразил Берринджер. Я велел натащить в эту нору столько кофе, чтобы можно было пересидеть атомную катастрофу, и достаточно сливок. Ты ведь знаешь, Эл, я не могу без них из-за проклятой язвы. — Он покосился на главный терминал ОПРУ, за которым сидел майор Фредерик Лем. — Кстати, она особенно дает себя знать после того, как Маккитрик взгромоздил нам на шею свою проклятую машину.