Недетские игры
Шрифт:
– Ваш муж убит, – сказал Шилов. – Кто и почему его убил, вы сами догадываетесь. Если вы любите сына, вам придется проехать в прокуратуру и рассказать всю правду.
Женщине потребовалось всего несколько секунд на раздумья. Потом она решительно кивнула:
– Да. Я так и знала, что этим кончится. Я готова.
– Ребенка есть куда отвезти?
– К бабушке.
Мальчик выбежал из дома и с ходу обвинил Шилова:
– Ты меня обманул! У меня щека чистая.
– Я не обманул, а пошутил.
– А врать плохо.
Во
– Это он подговорил вас обвинить Арнаутова? – спросил Шилов.
Не колеблясь, женщина кивнула и взяла сына за руку. Если у нее и оставались какие-то сомнения, то своим появлением Кальян их полностью разрешил.
– Идем спокойно, – сказал Роман, расстегивая «молнию» куртки и движением плеча поправляя подмышечную кобуру так, чтобы было удобнее выхватить пистолет. – Стас – с женщиной, Витя страхует. Готовы? Вперед.
Он пошел первым.
Кальян и его люди стояли, не двигаясь. Кто-то из них убил Прапора. Вряд ли он сам, не по его статусу такой мелочевкой мараться. Он отдал приказ, а исполнил кто-то другой. Тот, который стоит справа. Или слева. Или который остался в машине.
Тонированное стекло не позволяло увидеть, чем занят водитель, и Роман старался идти так, чтобы Кальян с бойцами все время находился прямо между возглавляемой им группой и черным окном водительской дверцы «Лэндкрузера». Кальян, конечно, не полный обмёрзок, чтобы устраивать бойню при таких обстоятельствах, но чем черт не шутит?
Обошлось без стрельбы.
Когда подошли ближе, Кальян вежливо, с полупоклоном, приветствовал:
– Здравствуйте, Роман Георгиевич. Какими судьбами?
– Здравствуйте, Федор Аркадьевич. Работаем.
– Не бережете себя.
– Выслуживаюсь.
– Похвально.
– Можно, мы пройдем к машине?
Кальян посмотрел через плечо на «Фольксваген» и чуть отступил в сторону, символически освобождая проход:
– Конечно.
Стоя вполоборота к Кальяну, Роман подождал, пока за его спиной Стас, женщина с ребенком и Егоров не дошли до «Фольксвагена». С брелока отключил сигнализацию и разблокировал двери, убедился, что они сели. После этого попрощался:
– До свидания, Федор Аркадьевич.
– Удачи, Роман Георгиевич. А я думал, у нас с вами одни враги.
Кальян имел в виду Арнаутова.
– Да нет, вы ошиблись.
– Жаль. Мог бы получиться шикарный альянс.
Кальян сделал своим бойцам знак грузиться в машину, а сам остался стоять, наблюдая, как «Фольксваген» разворачивается и увозит опасную для него свидетельницу.
По большому счету, ему на это было плевать. Ее показания уже ничего не решали.
***
Пока отвезли сына к бабушке, пока ехали из Гатчины в Питер, наступил вечер.
Голицын, словно почувствовав их приближение, встретил в коридоре прокуратуры.
– Спасибо, Роман Георгиевич.
– Да ладно.
В дороге с женщиной поговорили, и стало понятно, что старались не зря. Она сдала Кальяна с потрохами и была готова идти до конца, через опознания, очные ставки, судебные заседания. Правда, статья, которую можно было вменить Кальяну на основании ее показаний, была не слишком тяжелой, но для начала – хоть что-то.
Голицын пригласил женщину в кабинет. Шилов сказал Стасу:
– Ты бы к Кожуриной заглянул, поговорил про Панову. Ее там, кажется, нет, а Татьяна Николаевна на месте. Поговори и догоняй нас.
– А вы куда?
– Громов ночью едет в Москву, надо кассету с ним передать. И с адресом Пановой что-то придумать. Так что дел хватит, ты тут не затягивай.
Роман и Егоров начали спускаться по лестнице. Стас постоял, задумчиво глядя им вслед, пригладил волосы и пошел к кабинету Кожуриной.
– Можно?
– Заходите, Станислав Александрович…
Выслушав Стаса, она не сильно удивилась.
– Если хочешь знать мое мнение, напрямую говорить с ней нельзя. Она девочка шустрая, старательная, все успевает. Но с двойным дном. Такая будет рога мужу наставлять под самым носом, и совершенно безнаказанно.
– Думаешь, она не при делах?
– Я предпочитаю мыслить юридическими категориями. Найдите факты, тогда видно будет.
– А ты в стороне?
– Ну как я могу быть в стороне, когда такое рядом? Я к ней повнимательнее присмотрюсь.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Чаю хочешь? И бутерброды еще есть.
– Чаю? Да, хочу.
Кожурина встала из-за стола. Проходя мимо Стаса, сидевшего на стуле посреди кабинета, недоуменно остановилась:
– Слушай, ты грязный какой-то. Упал, что ли? И кровь на шее…
Стас потер запекшуюся царапину.
– Не трогай, я сейчас обработаю. – Кожурина достала из шкафа аптечку, нашла вату, перекись водорода, пластырь. – Где тебя так угораздило?
– На Гороховой. Там меня сегодня взорвать пытались.
– Вон оно что… Это кто так постарался? Уж не тот ли взрывник?
– Тот самый.
– Следствие по этому делу, между прочим, я веду. Не хочешь поделиться информацией?
– Сама говоришь, нужны только факты. А у нас пока одни домыслы.
Кожурина обработала рану, заклеила пластырем. Все это время Стас сидел спокойно, но как только она закончила, он взял ее за руку и прижал ладонь к своему лицу. Они замерли.
Громко щелкнул, выключаясь, электрический чайник. Кожурина вздрогнула, освободила руку. Ничего не говоря, отошла от Стаса и, убрав аптечку, занялась чаем.