Недетское кино. Страсть
Шрифт:
– Я думала ты пошутил, а ты действительно его припёр.
– Это же «Электрон 714», – восторженно произнёс папа, вставая с коробки и делая ещё одну попытку втолкнуть её в квартиру, – теперь Олимпиаду будем в цвете смотреть.
– Ура! У нас будет цветной телевизор! – заорала Вика. – Па, а какого он цвета?
– Ну ты и дурочка, – ласково сказал отец, потом посмотрел на коробку, что-то прикидывая в уме, и задумчиво продолжил. – Придётся дверную лутку выбивать…
– Ты с ума сошёл, – крикнула её мама и схватилась со своей стороны за картонные бока, –
Папа побагровел от натуги, упёршись в неё с противоположной стороны, коробка чуть-чуть двинулась, но вдруг внутри что-то громко хрустнуло, и отец инстинктивно одёрнул руки, после чего разразился очередной матерной тирадой. Виноватой, конечно же, оказалась мама. Она швырнула в отца грязное полотенце и ушла на кухню.
– Ну вот, посмотрели Олимпиаду, – обречённо вздохнул он, и уселся на пол, облокотившись на застрявшую коробку.
Вика расковыряла дырку ещё больше и заглянула внутрь. Там было черно, и как-то странно пахло.
– Пап, а давай её разломаем, – предложила она.
После минутной паузы, видимо обдумывая её бредовую идею, отец встал, пристально посмотрел на дочь, потом на коробку, снова на дочь и хитро так сказал:
– А ну ка, тащи мамкины большие ножницы.
Они расправились с непокорной коробкой очень быстро, разбросав вокруг ошмётки картона и куски пенопласта. И каково же было разочарование, когда папа сорвал с телевизора хрустящую плёнку. Оказалось, что тот вовсе не цветной, а какой-то деревянный, в общем как все, только очень большой.
– Ну ты же говорил, что он цветной, – заныла Вика, сдувая с рук круглые кусочки пенопласта.
Отец не ответил, он обхватил телевизор руками, поднял его, прижав экраном к животу, и, тяжело ступая, пошёл в большую комнату. Там он поставил его на стол и начал ковыряться со старым телевизором, который стоял на тумбочке возле окна.
– Па, а чего он такой большой? – продолжала канючить дочь. – Ну скажи, почему он не цветной? Ты же обещал.
– Викуся, ну ты же взрослая девочка, – наконец ответил ей папа, – ты в кино была?
– Была.
– Там фильмы какие показывают?
– Смешные… А ещё мультики показывают.
Отец повернулся и посмотрел на неё, как на идиотку.
– Там цветные фильмы на экране. Ц-в-е-т-н-ы-е. А в нашем телевизоре какие?
– Серые, – не задумываясь ответила Вика.
– Молодец, – облегчённо вздохнул он, – а то я, грешным делом, подумал, что у меня дочь отстала в развитии. А вот теперь смотри.
Он вставил в новый телевизор антенный кабель, воткнул вилку в розетку и нажал красную кнопку на передней панели. Телевизор загудел, сзади засветились какие-то огоньки, по экрану пробежали полосы, и он начал светиться всё ярче и ярче, пока на нем не появилось мутное движущееся изображение. Отец пощёлкал туда-сюда ручкой переключателя программ, закрыв всё спиной, а когда отошёл в сторону, то Вика увидела чудо – экран светился всеми цветами радуги.
– Вот это называется – цветной телевизор, – подвёл черту папа и, довольный собой, уселся в кресло.
Дочь запрыгнула
– А моя любимая программа тоже будет цветная? – спросила она папу.
– У тебя есть любимая программа?
– Ну да. Там такой толстенький клоун Монти сказки рассказывает смешные. У него есть кубик Рубик большой и смешные лисичка и зайчик. Мне нравится.
– И ты понимаешь, что они говорят?
– Понимаю.
Отец удивлённо посмотрел на неё, видимо то, что дочь понимала венгерский язык, было для него откровением.
Никто Вику специально этому не учил. А что тут такого? У них во дворе полно местных ребят, вместе играли, вместе болтали, они научились понимать её, она научилась понимать их. Но не только детские шалости интересовали детвору, их манила взрослая жизнь, вернее то, чего они в ней не понимали. Не понимали, зачем мамы с папами закрываются по ночам в спальне, кряхтят там, стонут, скрипят кроватью, а потом, завернувшись в простынь, выбегают по очереди в ванную. Не понимали, почему у мамы есть сиси, а у папы нет, и почему у папы есть то, чего нет у мамы. А ещё не понимали некоторые слова, которые часто слышали от взрослых.
Вика как-то пришла домой с улицы и спросила маму: «Что такое блядь?» Та потрепала дочку по затылку, улыбнулась и сказала: «А ты пойди у папы спроси». И Вика вприпрыжку побежала к нему с тем же вопросом: «Па, а что такое блядь?» «Ложись на диван,» – сказал он. Дочь, ничего не подозревая, послушно легла на живот в ожидании узнать тайну секретного слова. Из фантазий её вырвала страшная боль, которая огнём растеклась по всему телу. Она вскочила на ноги и схватилась за попку, обожжённую отцовским кожаным ремнем. «Ты всё поняла?» – спросил он, заправляя ремень обратно в брюки. Вика кивнула, хотя на самом деле ничего не поняла. Осталась только обида, слезы и огромный синяк. С тех пор ответы на свои вопросы она старалась находить самостоятельно.
Утром Вика собрала всю соседскую детвору и гордо сообщила, что у неё теперь есть цветной телевизор, и что все приглашены вечером смотреть «В гостях у Монти». Когда пришло время, детишки расселись в центре комнаты на ковре. Папа включил телевизор и, закурив, устроился в кресле, чтобы не мешать.
– Вот бы туда попасть, – мечтательно произнесла Маринка, не отрывая взгляд от экрана.
– Даааа, – подтвердили все общее желание.
– А мы туда все не поместимся, – деловито сообщил Вовка.
– Поместимся, – парировала Вика, – смотри какие они маленькие. Когда попадаешь в телевизор, то уменьшаешься. Я знаю.
– Ребята, а вы действительно хотите туда попасть? – неожиданно спросил папа.
– Дааа!!! – в один голос закричали все.
Он встал, взял со стола телефон и, собрав с пола длинный шнур, вышел в коридор. Вика знала, что её папа может всё, он ведь был заместителем начальника политотдела части, хотя она понятия не имела, что это такое, но фразу «порешал проблемы» слышала от него почти ежедневно.