Недобрая старая Англия

Коути Екатерина

Розги в Итоне. Рисунок из «Английского иллюстрированного журнала». 1885

У себя дома эти господа, не колеблясь, следовали указаниям Соломона в том виде, в котором их понимали. Если в рабочих семьях родители попросту кидались на ребенка с кулаками, детишек из среднего класса чинно секли розгами. В качестве орудия наказания могли применяться и трости, щетки для волос, тапки и так далее в зависимости от родительской изобретательности. Детишкам доставалось и от нянек с гувернантками. Далеко не в каждом доме гувернанткам позволяли бить своих воспитанников —

некоторые в таких случаях призывали на помощь папаш, но там, где позволяли, они лютовали по-настоящему. Например, некая леди Энн Хилл так вспоминала свою первую няньку: «Один из моих братьев до сих пор помнит, как она уложила меня к себе на колени, когда я еще носила длинную рубашку (тогда мне было от силы 8 месяцев) и со всей силы била меня по заду щеткой для волос. Это продолжалось и когда я стала старше». Няня лорда Джорджа Кёрзона была настоящей садисткой: однажды она приказала мальчику написать письмо дворецкому с просьбой подготовить для него розги, а потом попросила дворецкого зачитать это письмо перед всеми слугами в людской.

В 1889 году разразился скандал, связанный с жестокостью гувернантки. В английских газетах нередко встречались объявления вроде: «Холостяк с двумя сыновьями ищет строгую гувернантку, которая не погнушается поркой» и дальше в том же развеселом духе. По большей части так развлекались садомазохисты в эпоху, когда не было еще ни чатов, ни форумов специфической направленности. Каково же было удивление читателей «Таймс», когда одно из этих объявлений оказалось подлинным!

Некая миссис Уолтер из Клифтона предлагала свои услуги в воспитании и обучении неуправляемых девочек. Предоставляла она и брошюрки по воспитанию молодежи, по шиллингу за штуку. Редактор «Таймс», где и было опубликовано объявление, уговорил свою знакомую связаться с загадочной миссис Уолтер. Интересно было разузнать, как именно она воспитывает молодежь. Находчивая леди написала, что ее малолетняя дочь совсем от рук отбилась, и попросила совета. Воспитательница поверила. Сообщив свое полное имя, миссис Уолтер Смит, она предложила взять девочку к себе в школу за 100 фунтов в год и как следует ее там обработать. Более того, она готова была показать рекомендательные письма от духовенства, аристократов, высоких военных чинов. Вместе с ответом миссис Смит прислала и брошюрку, где описывала свой метод воздействия на неуправляемых девиц. Так красочно описывала, что, за неимением другого дохода, она могла бы писать садомазохистские романы. Как жаль, что именно эта идея не постучалась ей в голову!

Журналистка решила встретиться с ней лично. Во время интервью, миссис Смит, высокая и крепкая дама, сообщила, что в ее академии есть и двадцатилетние девицы, причем одной из них пару недель назад она нанесла 15 ударов розгой. При необходимости воспитательница могла приехать и на дом. Например, к тем особам, которые нуждались в дозе английского воспитания, а матери-ехидны никак не могли организовать им порку своими силами. Будучи дамой пунктуальной, все свои встречи она заносила в записную книжку. За прием брала 2 гинеи, как настоящий профессионал (оплату в гинеях требовали врачи и адвокаты, тогда как народ попроще получал фунты и шиллинги). Судя по всему, среди ее клиентов было немало мазохистов.

Как только интервью с миссис Смит было опубликовано, в редакцию хлынул поток писем. Громче всех надрывались те дамы и господа, которых добрая гувернантка упомянула среди своих поручителей. Выяснилось, что миссис Смит была вдовой пастора, бывшего директора Школы Всех Святых в Клифтоне. После его смерти миссис Смит открыла школу для девочек и попросила у знакомых рекомендательные письма. Те с радостью согласились. Потом все как один уверяли, что знать не знали и ведать не ведали про воспитательные методы миссис Смит. Открестилась от нее и бакалейщица миссис Клапп, которая, судя по брошюрке, поставляла ей розги. Таким образом, хотя многие англичане и поддерживали порку, связываться с такой скандальной и откровенно неприличной историей никому не хотелось. Да и к наказаниям девочек относились с куда меньшим энтузиазмом, чем к наказаниям мальчиков.

Телесные наказания были распространены как дома, так и в школах. Нелегко отыскать средневековую гравюру с изображением школьной тематики, где учитель не держал бы в руках то или иное орудие наказания. Такое впечатление, что весь учебный процесс сводился именно к ним. В XIX веке дела обстояли не многим лучше. Учеников элитных учебных заведений били не в пример

сильнее и чаще, чем тех, кто посещал школу в родной деревне. Особый случай — исправительные школы для юных правонарушителей, где условия были просто кошмарными, Комиссии, инспектировавшие такие заведения, а также школы при тюрьмах, упоминали о различных злоупотреблениях, о чересчур тяжелых тростях, а также розгах из терновника.

Одной из самых престижных школ в Англии, если не самой престижной, в XIX веке был Итон — пансион для мальчиков, основанный еще в XV веке. Итонский колледж воплощал суровое английское воспитание. В зависимости от объема знаний учеников определяли в Младшее или Старшее отделение (Lower/Upper School). Если предварительно мальчики занимались с репетитором или прошли подготовительную школу, они попадали в Старшее отделение. В Младшее поступали ученики, еще не достигшие 12 лет, но иногда случалось, что и взрослого парнишку заносило в Младшее отделение, что было особенно унизительно. При поступлении в колледж ученик попадал под опеку наставника (tutor), в апартаментах которого проживал и под началом которого обучался. Наставник был одним из учителей в колледже и надзирал в среднем за 40 учениками. Вопрос об оплате родители решали напрямую с наставником.

Поскольку наставник фактически выступал в роли опекуна по отношению к ученику, он же имел право его наказывать. Для проведения наказаний учителя обращались за помощью и к старшим ученикам. Так, в 1840-х на 700 учеников в Итоне приходилось всего 17 учителей, так что старосты были просто необходимы. Таким образом, старшие ученики могли официально бить младших. Естественно, санкционированными порками дело не обходилось, имела место и дедовщина. Один из выпускников Итона впоследствии вспоминал, как старшеклассник принялся избивать его друга прямо во время ужина, колотил по лицу и голове, в то время как остальные старшеклассники, как ни в чем не бывало, продолжали трапезу. Таких происшествий было великое множество.

Имела место и квазифеодальная система под названием fagging. Ученик из младших классов поступал в услужение к старшекласснику — приносил ему завтрак и чай, зажигал камин и, если потребуется, мог сбегать в табачную лавку, хотя такие эскапады сурово карались. Этакие сеньор и вассал в миниатюре. В обмен на услуги старшеклассник должен был защищать своего подчиненного, но детскую жестокость никто не отменял, так что старшие ученики часто вымещали свои обиды на младших. Тем более что обид накапливалось немало.

Ученик частной школы. На заднем плане его «слуга» готовит ему чай. Карикатура из журнала «Панч». 1858

Жизнь в Итоне была не сахар даже для старшеклассников, даже для детей из богатых семей. Подвергнуться порке могли и 18–20-летние юноши, завтрашние выпускники — фактически, молодые мужчины. Для них наказание было особенно унизительным, учитывая его публичный характер. Итонские розги напоминали метелку с ручкой длиною в метр и пучком толстых прутьев на конце. Заготавливал розги директорский слуга, каждое утро приносивший их в школу целую дюжину. Иногда ему приходилось пополнять запас в течение дня. За обычные провинности ученик получал 6 ударов, за более серьезные проступки их число возрастало. Секли в Итоне всегда по обнаженным ягодицам, и в зависимости от силы удара на коже могла выступать кровь, а следы от порки не проходили неделями. Розга была символом Итона, но в 1911 году директор Литтелтон совершил святотатство — упразднил розгу в Старшем отделении, заменив ее тростью. Бывшие ученики пришли в ужас и наперебой уверяли, что теперь английская система образования покатится в тартарары. Родную школу без розог они просто не могли вообразить!

Как в Младшем, так и в Старшем отделении, экзекуции были публичными. Любой из учеников мог на них присутствовать. В этом, собственно, и заключался эффект наказания — чтобы одним махом напугать как можно больше учеников. Другое дело, что итонцы приходили на порки как на шоу, скорее злорадствовать, чем на ус мотать. Ученики, которых никогда не наказывали дома, трепетали от такого зрелища, но и они вскоре привыкали. Судя по воспоминаниям выпускников, со временем они переставали бояться или даже стыдиться наказания. Выдержать его без криков было своего рода бравадой.