Недоброе солнце

Питкевич Александра

Оказывается, я все же очень устала.

Проснулась среди ночи, запутавшись в съехавшем полотенце. Во сне я несколько раз переворачивалась, от чего ткань сбилась и стянулась вокруг талии и ног. Избавившись от мешающего материала, поправила мягкое и пушистое покрывало. Спать без одежды было непривычно, но тело отдыхало. Почувствовав движение тяжелой руки поверх одеяла, открыла глаза и в полумраке увидела спящего Нарина. Его красивое лицо хмурилось, между бровей залегла складка. Валор был укрыт только тонким покрывалом на бедрах, вся верхняя часть тела была доступна моему любопытству. Осторожно положив ладонь на пресс, провела по четырем парам кубиков. О да! Их восемь! Ликованию не было предела. Для удовлетворения женской составляющей души, прошлась

по ним еще раз. При движении вниз мою ладонь поймали и прижали к груди, шепнув во сне все тоже «шаа». Вот только никакое «шаа», я теперь не могла. Моя ладонь лежала на темных пятнах, весьма хорошо различимых в слабом свете ночника. Это были такие же пятна, как у валлине Тораде. Только если у валорки они были едва заметные, бледные, то эти виднелись на коже почти черными плямами. Во время визита местные дамы немного рассказали мне о принятой здесь системе взаимоотношения полов. Нравы на Валоре были не самыми строгими, при обоюдном согласии ввиду большой продолжительности жизни были приняты несколько вариантов. Тамьё — отношения, состоящие из простой договорённости между мужчиной и женщиной. Ариё — классическое супружество, задокументированное, с разделенной ответственностью и всем вытекающим. И Дарьё. Выбор Судьбы. Весьма редкое явление, когда у двоих был весьма ограниченный выбор. Либо они существуют вместе, либо умирают от отравления. Валорки рассказывали, что в их телах есть какой-то ген, реагирующий на наиболее подходящего представителя их расы и еще массу параметров, часто неизвесных. Это почти в 100 % случаев гарантирует потомство, что было весьма важно в текущей демографической ситуации. Однако дарьё не всегда были рады тому выбору, который делала природа за них. К примеру, та же валлине Тораде состояла в паре как ариё с другим валором, пока на ее теле не появились «следы». Принимать решение было тяжело, но выбор был мне известен.

А теперь Нарин. На его груди были явные признаки Следов Судьбы. Или генетической мутации, как угодно. И были они такими темными, что становилось абсолютно ясно, валор решение эволюции игнорирует. Но Сумудин спокоен. И на Парадоксе нет свободных валорок. Да, но реакция может быть только обоюдосторонней и только на женщину его расы. Тогда почему здесь я и так радуется Сумудин? Это возможно? Боюсь, до утра мне ничего не узнать.

Я осторожно провела ладонью по цветным пятнам на коже. Они были горячими, почти воспалёнными. Нарин вздрогнул во сне, издав тихий стон боли. Ну нет, я завтра этому медики все его патлы повыдергиваю, если он не решит этот вопрос. Даже если Нарин не достанется мне, на что я в целом сначала и не рассчитывала, так просто загубить столь ценный экземпляр не позволю. Приняв стратегическое решение напинать доктора, плотнее прижалась к валору, уткнувшись носом в грудь и стараясь не думать, а просто наслаждаться близостью Нарина. Не сегодня. Мы займемся этим завтра.

Нарин

Когда мы пришли в купальню, Селена все так же держалась за мои плечи, не соглашаясь спускаться. Ладно, по правде, я и сам не желал ее отпускать, но такая реакция все же сбивала с толку. Мне же нужно ее искупать. Пришлось скинуть обувь и спускаться в бассейн вместе с землянкой. Устроив девочку на коленях, внимательно следил за эмоциональным состоянием, фиксируя крайнюю степень напряжения. Лишнее движение, и будет мне истерика. Не совсем уверен, что это подходящий вариант для стабилизации эмоций.

Девочку слегка потряхивало, раздражение появлялось вспышками, на переводчик, на одежду, на свет. Я потратил уйму времени и моральных сил на снятие с нее грязного комбинезона. В полумраке действовать было легче. И откуда взялась эта неприязнь к яркому свету. На мое касание к обнаженным плечам, Селена прижалась теснее.

Когда грязную одежду снял я, землянка кинула весьма заинтересованный взгляд. Меня обдало теплой волной нежности с легким привкусом желания.

— Прости, маленькая. Не сегодня, — тихо прокомментировал я эти взгляды, вернув Селену в приятное для меня положение.

На успокаивающий и обеззараживающие растворы, землянка отреагировала писком и попыткой бегства. Удерживая ерзающую и крутящуюся дарьё, я поймал себя на мысли, что выполнить указания Сумудина сегодня будет очень, очень сложно. Особенно, если это искушение на моих коленях, не уймется.

Униматься, конечно, Селена и не собиралась. Перестав вертеться, дарьё прикоснулась к моему лицу, вызвав волну жара в теле. Маленькие ладошки прошлись по плечам, по спине, будоража нервные окончания. Поцелуй выбивал остатки самоконтроля. Невозможная девчонка!

Кое-как оторвавшись от сладких губ, крепко обнял этот источник искушения, пытаясь успокоиться.

— Я прибью Сумудина. Вместе со всеми его традициями и правилами. А если ты не перестанешь ерзать, обещаю, тоже получишь по своей круглой попке!

Вернуть себе ясность мыслей оказалось проще, чем я сначала подумал. Нужно было просто чуть отстраниться от дарьё. Так, теперь быстро домываемся и спать. Вот только Селена, кажется, была не согласна. Пришлось на деле продемонстрировать, что от нее требуется. Но на мое движение, землянка отреагировала таким стоном, что весь обретенный контроль разлетелся вдребезги.

— Совершенно невозможно. И с чего вы решили, что я в состоянии терпеть такие муки? Я что, каменный? — выдернув это чудо из воды, никак не могу перестать рычать. Посмотреть бы на того идиота, который придумал эти правила! Я ведь знаю, что половина пар их игнорируют. Почему мне нужно следовать этим глупым древним традициям.

Так, завернуть это искушение в сухое, не дать к себе прикоснуться, иначе не сдержусь. Теперь снимаем мокрое. Все, я сделал, что нужно. Укутав Селену одеялом, мельком заглянул в лукавые глаза.

— Спи! — к собственному стыду получался только рык вместо нормальной речи. Когда стягивал с себя мокрую одежду уловил тихое хихиканье из глубины кровати. Вот вредина! Она надо мной потешается! Ничего, вот решим вопрос с традициями, и я свое получу. Крепко обняв это чудо, уткнулся носом во влажные волосы, — Спи.

Отключилась девочка почти сразу. Я же пролежал еще долго, слушая ее тихое дыхание и наслаждаясь близостью. Наконец, она там, где положено.

Кожа, потемневшая от следов дергала как воспаленные раны, мешая спокойно спать. Сумудин прав, привычные правила в нашем случае не действуют.

Ночью мне снились кошмары. Снилось, что Богиня, в образе гибкого зверя с острыми ушами и мягкой походкой ступает раскаленными лапами по груди, сжигая кожу в местах касания. Снилось, что большие желтые глаза с вертикальными зрачками смотрят на меня с укором. Богиня, остановилась на груди, выпустив тонкие острые когти, казалось, доставая ими прямо до сердца. Боль была как яркая вспышка, тело выгнулось дугой, и я проснулся. Никак не удавалось восстановить дыхание после пережитого. Боль стала слабее, но не пропала окончательно. Осторожно прикоснулся к одному из следов, сердито зашипев. Ну да, видимо мне не все приснилось. Нужно быстрее решать этот вопрос. Дело принимает опасный оборот.

Селена тихо сопела рядом, свернувшись калачиком и уткнувшись носом мне в подмышку. Мое маленькое персональное чудо. Сверившись с корабельным временим, понял что смысла пытаться опять уснуть никакого нет. Было еще достаточно дел, а утро почти наступило.

Быстро навестил ночную смену техников, получив новый ре-транслятор на магнитной клипсе и проверенный кивер. Техники поработали отлично, особенно учитывая сжатые сроки. Поблагодарив мастеров, вернулся в каюту, пока дарьё не проснулась. Кивер вернулся на свое законное место, а ре-транслятор сел как родной, не касаясь поврежденной кожи на месте прежнего устройства. Перепроверив, верно ли я закрепил переводчик, аккуратно, стараясь не потревожить, установил маленькую клипсу на хрящике уха. Ее практически не видно, но сигнал отсылает исправно. Больше я такой оплошности не допущу. Не знать где находится дарьё — весьма болезненное испытание для моей нервной системы.