Недолго музыка играла
Шрифт:
Птичкин встретил всю компанию удивленно. Правда, эмоциями его лицо поначалу было не очень богато. Оно было хмуро и невыразительно. Зато внешний вид курьера был колоритен: домашние драные трико с оттопыренными коленками, засаленная майка времен развитого социализма и совершенно контрастирующие с этим модные темные очки. Он блестел своими золотыми зубами, словно хороший конь на ярмарке. Ноги курьера были обуты в старые растоптанные тапочки.
— Привет, — обескураженно сказал он.
— Привет, козел, — с порога брякнул Кроль и заехал
Учитывая явную разницу в весовых категориях и эмоциональное состояние Кроля, удар получился весомым, и Птичкин, сбивая по ходу стоявшие у двери пустые бутылки и ведро, загремел на пол.
— Михаил, вы же обещали держать себя в руках, — раздраженно произнесла Лариса, подходя к Птичкину.
Тот пытался что-то сказать, но у него это получилось крайне нечленораздельно. Ко всему прочему у него внезапно начался приступ кашля. Милосердие решил проявить Гульков, который, узрев на туалетном столике ингалятор, протянул его Птичкину. Когда тот отдышался, Лариса тоном, не терпящим возражений, сказала:
— Андрей, нам все известно про ваши с Еленой дела. Так что мы пришли помочь тебе.
— Помочь? — возмутился Кроль. — Да ему только горсть земли на крышку гроба поможет!
— Вы что, ребята? — Птичкин наконец отреагировал жалкой улыбкой. — О каких делах идет речь? Вы что?
— Не надо, Андрей, — покачала головой Лариса, сделав знак Кролю, которого переполняли эмоции и который был готов и словесно, и телесно воздействовать на курьера силовым образом. — Удар арматурой по голове господина Маточкина — это ваших рук дело. И сделали вы это по указанию Елены Турусовой.
— Потому что сам бы до этого ни в жисть не додумался, — съязвил Гульков, доставая без спроса сигарету из пачки Птичкина, которая лежала на столе.
— Нет, я не понимаю… — продолжал упорствовать Птичкин.
Лариса, не обращая на него внимания, продолжила:
— А указания Турусовой для вас очень ценны, поскольку на вашу беду вы ею очень увлечены.
— В половом смысле, — уточнил Гульков.
— Она вам пообещала себя, если вы преодолеете свою природную неуверенность и докажете ей, что вы настоящий мужчина, так ведь?
— Угу… Настоящий мужчина, — пробурчал себе под нос Кроль, который впервые за этот вечер чуть повеселел. — Как это определение подходит к Птичкину!
— В общем, я предлагаю вам во всем признаться, — сказала Лариса.
— С какой стати? Вы что — милиция? — чуть осмелел курьер.
Лариса поглядела на Кроля хмурым взглядом, и Михаил встал со стула. Он подошел к сидевшему на полу Птичкину, одним движением поставил его на ноги и прислонил к стене. Со стороны это выглядело попыткой изнасилования слоном зайца.
— А вы предпочитаете иметь дело сразу с милицией? Уверяю вас, они будут действовать еще менее гуманно.
— Да ты не бойся, Андрюха, — подключился Гульков. — Ты ведь всего лишь Маточкина арматурой огрел… А он тебя, может, и простит. Скажешь, что, мол, любовь, и все!
Птичкин глядел затравленно, сдавленный могучими объятиями грузного Кроля.
— Далась тебе эта Ленка, — продолжил литературный редактор. — Если хочешь, я тебе другую бабу найду, без загонов. Тебе только приодеться надо и вести себя более молодежно.
— Сейчас он у меня очень молодежно себя поведет, — угрожающе прошипел Кроль. — По яйцам получит, так запоет, что по голосу в детский хор можно будет отправлять.
— Короче, Андрей, нет смысла отпираться, — сказала Лариса. — Вы ведь знаете, что Елена отравила свою подругу…
Молчание Птичкина продолжалось секунд десять, после чего Кроль не выдержал и двинул локтем курьеру под дых. Тот согнулся.
— Он нам нужен живым, — укоризненно покачала головой Лариса.
— Сейчас очухается, — бесстрастно сказал Кроль и вылил стакан воды, стоявший на столе, на голову бедного курьера.
— Андрюх, пойми, ты и не преступник вовсе, — продолжал дипломатичным тоном Гульков, когда Птичкин разогнулся и снова принял вертикальное положение. — Про арматуру мы забудем, ты только должен подтвердить, что Турусова совершила смертный грех, отравив подругу.
Птичкин тем не менее продолжал молчать.
— Ну что, кубинас партизанос? Тайнос агентас? — Кроля вдруг пробило на юмор. — Ты умереть, что ли, решил геройски, или как?
— Нет, героизму сейчас не место, — улыбнулась Лариса. — К тому же эпоха совсем не героическая… Андрей, вы, конечно, можете продолжать играть в молчанку, но… Я думаю, вам будет небезынтересно оказаться сейчас в общежитии, где проживает Елена, и стать свидетелем того, как вас обманывают.
— Что вы имеете в виду? — тут спросил Птичкин.
— Подробности на месте. Мне кажется, вы не против туда прокатиться, так что собираемся.
Лариса сделала знак Кролю, и тот отпустил курьера.
— Андрюха, давай собирайся, — хлопнул его по плечу Гульков. — Оденься по-парадному. Кстати, тебе Ленка-то дала или как?
Птичкин нахмурился.
— Это мое личное дело, — гордо заявил он.
— Не спорю. Хотя это имеет большое значение. Потому что по крайней мере еще одному человеку она дает без всяких напрягов. Даже арматурой никого не просит бить по голове.
Птичкин нахмурился еще больше.
— Собирайся, Андрюха, собирайся, — повторил Гульков. — Скоро все узнаешь. Я тебя, по-моему, никогда не обманывал.
На лице курьера застыло недоверчивое выражение. Он находился словно в ступоре, решая, как ему поступить. Особо церемониться с ним, однако, никто не имел ни малейшего желания.
— Да двигай, что ли, ты живей! — прикрикнул на курьера Кроль и толкнул его к столу так, что тот с трудом удержался на ногах.
— У меня вообще-то в милиции знакомые есть, — неуверенно возразил он. — Я вообще хотел увольняться и в ментовку идти. Я не виноват… Просто, — посмотрел он на решительно настроенного Кроля, — я вынужден подчиниться грубой силе.