Недостойный сын
Шрифт:
Очередная вспышка в сознании…
Горячая, нежная женская кожа. Золотистые волосы красавицы, раскинулись на подушке. Девушка с изумительными изумрудными глазами смотрит на меня. Не могу удержаться — целую её грудь, шею, губы… Вот-вот случится финал нашей страсти…
— Ирисия! — громом раздаётся гневный мужской голос над самым ухом.
Поднимаю голову… Хирговы морды! Сам канган Тойбрел Звейницилл — наш правитель, стоит у кровати
Видение ушло. Теперь понятно, отчего ко мне у правителя такая немилость. Пока легко отделался — тюрьмой, а мог бы уже давно рыб кормить в прибрежных водах. Ещё и вор, известный на всю округу. Вначале советник юстиции, потом водитель, а теперь — преступник. Хорошенькая «карьера»! Чего дальше от жизни ожидать?
— Что молчишь, Ликкарт? — прервал мои размышления жрец. — Вспоминаешь, как меня зовут? Называй, как и прежде, по-домашнему. Поведай о своих мыслях, не глядя на мою мантию. Я же к тебе, как к родному пришёл.
— Как прежде не получится, — сразу обозначил я дистанцию, понимая, что имя Верховного тоже не всплывает. — Есть узник, есть присмер. Достаточно. Не будем переходить на личное, когда всё и так известно — долго мне не протянуть.
— Как знать… Как знать… — загадочно сказал он, вставая. — Я вижу, что ты ещё не готов к разговору. Продолжим после.
— А в другую камеру можно? — попросил я, когда мужик почти вышел.
— Нет. У тебя есть жизнь — цени её. Даже в этих стенах она прекрасна.
— Хотя бы поесть прикажите принести!
— Можно, но я бы на твоём месте пил только чистую воду.
— На ней одной и без ядов загнусь!
— Молодец, понял… Завтра. Всё завтра. Пусть Даркан Вершитель даст тебе правильные сны и наставления в них.
Опять один. Перевариваю разговор, потирая онемевшие от наручников запястья. Хорошо, что снять не забыли, а то весть кровоток нарушили железяки. Зачем приходил «служитель культа»? Вряд ли просто языком почесать — у него дел должно быть по самое горло, чтобы тратить время на подобных мне. Ощущение, что прощупывал. Первый допрос, так сказать, ознакомительный.
Вскоре принесли еду. Послушавшись совета, сделал вид, что поковырялся в ней, но пробовать не стал. Вино… Расщедрились на целую кружку! Пусть стоит нетронутым. А вот чистую водичку в большой тарелке выпил с удовольствием — какое-никакое, а наполнение урчащего живота.
Стражник, явившийся за посудой, внимательно осмотрел остатки моего пиршества.
— Что ж Вы, ри Ликкарт, не пообедали толком? С самого суда голодаете.
Ага! Значит и прошлый Я остерегался отравления!
— Не хочется. После болезни мутит.
— Так винца глотните! — настойчиво предложил он. — Известно дело — от любой хвори лучшее лекарство! Служба у меня тяжёлая — всё в казематной сырости, без солнца… Хорошей чаркой здоровье загубленное только и поправляю.
— Нет. Чувствую, что рано. Достаточно воды было, — кивнул на пустую тарелку.
— Так Вы этось пили?! — изумился тюремщик, — Чудно! Оно ж для омовения послетрапезного!
— Не тебе решать, что мне делать! — рыкнул я, пресекая ненужную
— Что Вы! — смутился толстяк, пятясь задом к двери. — Как можно! Я же ж от доброты волнуюсь! Хоть бы кусочек съестного попробовали, а то ни живота, ни морды!
— Морды?! Где ты тут морду увидел, кроме собственной?! — окончательно пошёл «в разнос» я, чувствуя, что действительно гневаюсь. — Вон, бестолочь! Где таких берут только?!
Бедняга, побледнев, кинулся к двери.
— Стоять!
— Стою, Ваше Милосердие!
— Ничего не забыл, идиот?
— А?
— Посуду!
— Ой, и точно! Сию моменту!
От злости на туповатого стражника меня трясло ещё с полчаса. А вот это — ненормально! В прошлой жизни никогда так не психовал, даже в серьёзных ситуациях. Неужели от владельца тела часть характера перешла? Не исключено… Так кто же я теперь больше? Ридган Ликкарт Ладомолиус — непутёвый сын путёвых родителей или Александр Александрович Костомаров — простой старик с Земли? Может, и тот и другой. Присмотрюсь к себе и со временем разберусь — сейчас гадать нет никакого смысла.
А вот перепалка со стражником даёт информацию к размышлению. Первое — есть предложенную пищу не просто не рекомендуется, а очень губительно для здоровья. Этот недалёкий мужик слишком напирал на дегустацию. Теперь уверен, что до вечера, после подобных яств, не дотянул бы. Второе — мой титул ридгана. Даже с такими тяжёлыми обвинениями и отдавленной правителю мозолью, меня легче тихо убить, чем разжаловать. Поведение тюремщика яркий показатель, что и за решёткой остаюсь «белой костью». Хотя есть одна несостыковка — врач франга мне привычно тыкал, а этот исключительно на Вы.
«Франга — он же, воюющий со смертью, — опять ожил внутренний справочник. — Для лекаря едино, кого забирать из её рук. И канган, и простой борга одинаково важны для Эрины Милостивой».
Понятно. Доктора имеют право с титулами не церемониться. В принципе, правильно, а то высокопоставленный больной на шею сядет и ножки свесит. Потом хорони его, важного, но мёртвого, объясняя у собственной виселицы злым родственничкам усопшего, почему вместо сердечных капель бочку вина прописал и клизму при непроходимости аристократического седалища не поставил, ежечасно бегая за любимыми сухариками покойного. А так: канган не канган — держи пилюлю в пасть и не рыпайся! Болей и слушай, что умный франга говорит!
Да! Ещё «борга» какие-то упомянулись. Память молчит про их определение, но судя по ссылке из неё, кто-то с другого конца иерархической цепочки. Скорее всего, простолюдин, незначительный человечишка.
Ох и задолбали эти новые термины! Голова кругом! Цаки и пацаки на гравицапах! Словно в старый фильм «Кин-дза-дза» попал! Надо потихонечку упорядочивать их в голове, пока мозги не закипели. Хотя, может и обойдётся — ещё неизвестно, чего мне воспоминания Ликарта подбросят вдогонку. Есть ощущение, что только начинаю обучение, пока не до конца сроднившись с телом.