Нефритовый жезл
Шрифт:
Гермиона сильнее сжала его ладонь и, сделав ещё один глоток, облизнула губы.
Гарри проследил за этим движением, и его как громом поразило. Он почувствовал, как импульсы из сердца медленно уходят в самый низ, сосредотачиваясь в чреслах. Он даже не думал никогда о ней в таком ключе, а теперь вот…
— Мы в ответе за тех, кого приручили, — вдруг сказала Гермиона, и Гарри стряхнул наваждение, помотав головой.
Чёрт, и почему это раньше такого не было?
— Ты про слабое население Британии? — спросил
— Да, Гарри, — медленно произнесла она и скривила губы. — Про тех, кто понадеялся на подростка и его друзей.
— И ради этих крыс мы должны чем-то жертвовать? — он со стуком поставил чашку на стол.
— Ради этих, как ты выразился, крыс мы год гонялись за собственной тенью, до сих пор не могу себе простить, что мы не прятались в магловских отелях. Там бы нас точно не стали искать.
Гарри расширил от удивления глаза, раскрыл рот и закрыл его. Прикрыл глаза и раздражённо сжал челюсти.
Идиоты.
— Невероятно, а для чего было всё это… Лишения, голод, страх.
— Теперь я могу только предполагать, — пожала она тонкими плечиками, — что нас чему-то учили.
— Но как…
— Гарри, — вымученно улыбнулась Гермиона. — Ты никогда не был сведущ в окклюменции, как впрочем, и я, и Рон. Нас просто подвели к тем решениям, которые были нужны. Ментально. Скорее всего.
— Снова манипуляция?
Она усмехнулась и выпила оставшийся чай.
— Конечно, причём если подумать, то с самого первого курса.
— Наверное, сейчас уже глупо жаловаться?
— Это верно. Ты допил? Я уберу, — сказала она, забрала его пустую кружку, поставила в раковину пустые кружки и взмахнула палочкой, чтобы посуда сама помылась. — Что было, то было.
— Тогда вернёмся к вопросу, который я задал с самого начала.
Гарри встал и потянул Гермиону в гостиную. Они сели на диван, не расцепляя рук.
Слишком близко.
Отодвигаться он не стал, так было приятнее и не надо было смотреть в глаза. А разговор предстоял нелёгкий. Он даже сам не понимал, что именно он хочет в итоге узнать или получить.
— Конечно, это всё поспешно. Мы толком от войны не оправились, а нас уже пихают в брак. Мне даже не позволили за родителями съездить, — раздражённо говорила она. — Но чем быстрее всё это закончится, тем быстрее я сделаю то, что хочу.
— Освободишь всех домовиков? — со смешком спросил Гарри.
— Верну себе родителей. Гарри. Мне без них плохо, — она шмыгнула носом, и он обнял её и прижал к своему боку. Она положила голову ему на плечо и глубоко вздохнула, опаляя Гарри своим мятным дыханием и яблочным ароматом. Он ещё крепче притянул её к себе и переплёл их пальцы.
— Понимаю. У меня, кроме Сириуса, единственной семьёй были вы с Роном, а теперь вас не станет.
Гермиона резко выпрямила спину и
— Что ты несёшь? Ты всегда будешь с нами. Хочешь, мы даже жить будем все вместе?!
А спать?
Вопрос Гарри не задал и покачал головой.
— Нет, Гермиона. Так, как сейчас больше не будет. Мы не сможем держаться за руки, когда нам вздумается, обниматься и целоваться в щёку. Ты уже не сможешь бегать, причитать и заботится обо мне, и не будет таких вот ночных разговоров. У тебя будет ревнивый Рон, — он почти прорычал последнее предложение, сверкая зеленью глаз, как заклинанием Авада.
Гермиона слушала его и напрягала мышцы лица всё больше, прекрасно понимая, к чему он ведёт. Она посмотрела на их переплетённые пальцы и вздохнула.
— Ты же понимаешь, как Рон, да и Джинни к этому отнесутся, — напомнил снова Гарри.
— Мне наплевать, — вскочила она и заметалась по комнате. — Пусть говорят что хотят, мы с тобой столько пережили без них, и я не собираюсь идти на поводу у этих ревнивых…
— А если они правы? — тихо сказал Гарри, озвучивая настойчивую мысль, не дающую ему покоя вот уже пару лет.
Гермиона резко затормозила, словно врезавшись в стену из заклинания, но головы не повернула.
— Мы друзья, Гарри. Просто друзья.
Только ли?
Гарри встал и подошёл к Гермионе, он снова потянул её на диван, посадил и опустился перед ней на корточки, заглядывая в глаза.
— Ты всегда шла за мной, в любую бездну, которую бы я не тянул тебя и Рона. Почему?
— Потому что мы друзья, — как заведённая повторяла Гермиона и посмотрела в сторону. Кого она пыталась убедить? Себя? Гарри?
— Это конечно. Но неужели, никогда, даже на первом курсе или старше я не вызывал у тебя других чувств?
— А я у тебя? — сразу же спросила Гермиона, посмотрев на него, и сощурила карие глаза.
Так-так-так, что у нас тут? Обида?
— Давай сначала о тебе.
— Я не понимаю, — Гермиона хотела вскочить, но Гарри не дал, — зачем вообще об этом говорить? Завтра ты женишься на Джинни, а я выхожу замуж за Рона. Всё же ясно! — твёрдо закончила она.
— Если бы всё было так ясно, меня бы здесь не было. А ты бы так не пылала гневом.
— Я не пылаю, что за чушь! Гарри, уже поздно, давай мы потом…
— Подожди. Подожди, — Гарри прижал её руки к дивану и снова посмотрел в родные глаза, в которых скапливались слёзы. Что-то терзало её, и он должен понять, оно ли терзает и его.
Должен прямо сейчас, пока не стало поздно.
— После того, как дрянь Тома Реддла покинула мою голову, я стал видеть острее, как видишь, мне больше не нужны очки, и вообще я по-другому стал чувствовать. Меня посещают желания, о которых я раньше и не задумывался.