Нефритовый жезл

Чёрная Роксана

Гермиона порозовела. Она понимала, о чём примерно идёт речь. Но не до конца.

— И я не хочу быть пешкой министерства. Да и никогда не хотел, но есть ещё много всего, о чём я начал размышлять. Например, почему Рон? Нет, я, конечно, люблю Рона, он неплохой друг. — о его неоднократном предательстве Гарри решил не вспоминать. — Но почему из всех парней Хогвартса ты выбрала его? Джинни вон сколько лет бегала на свидания, почему не бегала ты?

— Ты с ума сошёл?! — рассмеялась Гермиона. — Когда мне было бегать

на свидания? Я и с Виктором то всего на паре свиданий была, и то он учил меня летать.

— Я тоже мог научить.

Гермиона укоризненно на него посмотрела, и он слушал дальше.

— Ты постоянно во всё влипал, и этот турнир, и занятия с профессором Снейпом, и книжка эта… Я всё время смотрела, чтобы ты не убился ненароком, а получается, что зря. Дамблдор и так не позволил бы тебе умереть.

— До определённого момента, — буркнул он.

— Не важно. Суть в том, что у меня и не было выбора. Ведь ни с кем, кроме Рона, я не могла обсуждать твои дела.

— Согласен, — кивнул Гарри и почувствовал, как заледенели конечности. Следующий вопрос был самым трудным, и он часто затыкал себе рот, чтобы не произнести его вслух. — Тогда… Почему Рон, почему не я?

Гермиона задохнулась от шока, её глаза грозно блеснули, и она вскочила, оттолкнув Гарри, да так, что тот упал на спину.

— Что ты несёшь?! Что это за вопрос?! Как ты вообще посмел его задать?!

— Да что я такого спросил? — также раздражённо рыкнул Гарри, поднимаясь на ноги.

— Да я никогда тебя как девушка не интересовала!

— Это неправда!

— Тогда почему ты не пригласил меня на бал?! — вскрикнула она и топнула ногой. Её волосы разметались по плечам и лезли в лицо, и она резким движением руки откинула их со лба.

Гарри словно язык проглотил.

И правда.

А собственно почему? Ведь он что-то чувствовал к Гермионе на третьем курсе, а потом всё…

— Я не знаю, — хрипло прошептал он.

Гермиона кивнула, словно знала, что он скажет и развернулась, чтобы уйти.

— Одеяло в диване, можешь спать здесь.

— Нет, нет, нет! Мы ничего не решили.

Гарри схватил её за руку и снова увлёк на диван. Она посопротивлялась для приличия, но всё-таки спокойно села и сложила руки на груди.

А я ведь видел, какая она. Грудь Гермионы. Случайно, однажды. Небольшая, со светлыми сосками.

Гарри снова занял позицию у неё в ногах.

— Я не помню. Честно. Я вообще тогда словно забыл о тебе…

Гермиона снова кивнула, прекрасно зная, что он говорит правду.

— Давай разберёмся. То есть получается ты увлеклась Роном, потому что я не пригласил тебя на бал? — спросил ошеломлённый Гарри, наконец сделав умозаключение из тех крох информации, которыми владел.

Гермиона неуверенно помялась, пожевала губу, прикусила её, вызывая у Гарри резкий жар в чреслах, и тихо заговорила.

— Я была влюблена в

тебя три с половиной года.

Гарри словно ударили в грудь авадой, настолько поразило его её признание.

— Что? — прошептал он и прикрыл глаза. — Погоди, погоди, а почему? Чёрт. — Он помотал головой, пытаясь разогнать пелену, которая окутала его сознание. Он попытался вспомнить четвёртый курс и свои чувства. Но Гермиона упорно вылетала у него из головы. — Почему же ты не сказала?

Она тихо рассмеялась, вспыхнула и откинулась на спинку дивана, скрывая свои чувства.

— Девочки обычно о таком не говорят. Я и Рону не признавалась никогда, пока он сам не решился. Потом у тебя была Чжоу, потом и Джинни, а у меня остался Рон.

— Всё так просто?

— Ну конечно, почему бы я ещё не отходила от тебя ни на шаг?

Гарри тяжело вздохнул и потёр лицо, глаза уже слипались, но спать он не собирался.

— Ну, а следующие курсы и потом в походе, ты не ушла с Роном.

— Наверное, по инерции, — сказала она с улыбкой, не открывая глаз. — Но это всё в прошлом. У меня Рон, у тебя Джинни. Вообще не понимаю, почему ты об этом сейчас задумался?

А когда?

— Я же не одна такая была. Много девочек были влюблены в тебя, просто мне повезло больше всех, и я стала твоим другом. Но девочки не могут долго любить того, кому на них, собственно, наплевать и влюбляются в тех, кто дёргает их за косички.

— Рон оскорблял тебя, — тихо рыкнул он.

— А ты никогда не пресекал этого, — так же тихо сказала Гермиона и посмотрела на него с ласковой улыбкой. — Что тебя беспокоит? Всё сложилось, как сложилось.

Гарри хотелось разогнаться и убиться об стену от того, каким идиотом он на самом деле был.

— Значит, ты любишь его? Рона.

— Так же, как и ты любишь Джинни, и завтра мы соединимся с нашими возлюбленными, — спокойно решила она и встала.

Гарри не помешал ей в этот раз. Его слишком прибило чувство собственной тупости и недальновидности.

Не хочу.

— Что? — спросила Гермиона, стоя прямо напротив него.

— А если всё неправильно, — встал он за ней. — Если так не должно быть. Если ты всё ещё любишь меня?

— Ну, конечно, люблю. Ты мой лучший друг. Но женой я стану Рону.

— Потому что он хорош в постели? — спросил Гарри и хотел треснуть себя за бестактность. Но мысль о стонущей Гермионе под рыжим другом была невыносима.

— Я не… — зарделась Гермиона. — Мы не…

— То есть вы только целовались, тогда во время битвы? — с надеждой спросил Гарри.

— Гарри, я не буду с тобой это обсуждать, — возмутилась Гермиона. — Надо идти спать. Завтра запланировано много мероприятий.

— Да, да, конечно, как всегда. Теперь я понимаю, что, наверное, мы действительно просто друзья и хорошие друзья, — слукавил Гарри и дождался ответа.