Негодование Харухи Судзумии
Шрифт:
Под неверное мерцание пламени свечи, странные сладковатые ароматы и струящуюся восточную инструментальную музыку, Нагато начала то, что не могло показаться ничем, кроме как странным ритуалом.
— ………
Её сухое и холодное даже в темноте этой комнаты лицо оставалось бесстрастным. Двигались только руки, такие же белые, как и лицо. Одну ладонь Нагато опустила на загривок Руссо и сделала такое движение, будто его погладила, другую положила на лоб Сямисену. В незнакомом доме, да ещё рядом с двумя собаками, Сямисен вёл себя на удивление смирно.
Нагато
Наконец, Нагато прижала Сямисена узким лбом к носу каждой из собак, а потом вдруг встала и, ничего не говоря, посадила Сямисена обратно в переноску. Быстрым шагом она подошла, протянула её мне и сказала лишь одно слово:
— Всё.
Разумеется, все присутствующие только уставились на неё в изумлении — даже я, получив переноску, а тем более Харухи, Асахина-сан, и уж конечно Саканака и Хигучи-сан.
Не знаю, о чём думала Харухи, разинув рот от удивления, но раз уж рот был открыт, она им воспользовалась:
— Всё? Уже? Юки… Что это было-то?
— ……
Нагато просто повернулась и посмотрела на собак, будто говоря: “Вот на кого надо смотреть, а на не меня”.
Все собравшиеся немедленно перевели взгляд на диван.
А на диване…
Ещё плохо держась на ногах, но уже вскочив с прежней энергией, ужасно мило оглядывались по сторонам два пса, разыскивая своих хозяев.
— Руссо!
— Майк!
Саканака и Хигучи-сан бросились вперёд с распростёртыми объятьями. Собаки скулили, слабо молотили хвостами и облизывали лица своих хозяек.
Через несколько минут после трогательной сцены, от которой даже Асахина-сан ударилась в слёзы, гостиная из мрачного колдовского места превратилась обратно в обычную комнату.
Руссо и Майк на кухне поедали монака[33], сделанные матерью Саканаки, а мы впятером вместе с Саканакой и Хигучи-сан расселись по диванам у высоченного стола. К Саканаке с Хигучи-сан и обращался Коидзуми:
— Мы стали свидетелями тому, как Нагато применила новаторский метод лечения — зоотерапию с применением кота на других животных.
Хоть объяснения Коидзуми и было больно слушать, его ясная улыбка и уверенный голос, похоже, сумели заморочить всем голову.
— В свечах и ароматических палочках содержатся специальные примеси, к которым, благодаря превосходному нюху, особенно чувствительны псы. Музыка была подобрана так, чтобы стимулировать расслабленность через органы слуха.
Конечно и во вранье надо знать меру, но ведь в конце концов нам всё удалось — Руссо и Майк действительно выздоровели, счастье Саканаки и Хигучи-сан ничто не омрачало, да и мать Саканаки была так рада одновременному исцелению собаки и дочки, что
Не меньше мамы радовалась и Саканака:
— Ну ты даёшь, Нагато-сан! Знала о болезни, о которой даже ветеринары не слышали!
— Юки у нас в бригаде на все руки мастерица!
Нагато молчала и поедала пирожные, Харухи же хвастала без умолку:
— Юки много читает, потому-то она такая и образованная! А ещё она играет на гитаре, вкусно готовит и вдобавок спортсменка, каких мало!
— Как нам повезло, что Нагато вычитала лечение в старинной книге, — добавил Коидзуми, элегантно пригубив чаю, — Похоже, даже наука не в силах объяснить, почему народные средства иногда оказываются такими действенными. Не стоит всякий раз слепо отмахиваться от них.
Дальше завраться, по-моему, уже просто некуда.
Более не нужный ароматический набор мы собрали и спрятали обратно в пакет. Я собирался выпустить из переноски Сямисена, тоже сыгравшего свою роль в исцелении собак, но потом решил, что если он поцарапает дорогую мебель Саканаки, одними косыми взглядами дело не обойдётся, и оставил его внутри. С тех пор, как Сямисен покинул руки Нагато, он царапался и раскачивал коробку как сумасшедший, но если его некоторое время игнорировать, он должен успокоиться.
По правде говоря, благодарить за чудесное исцеление следовало только Сямисена, весь остальной реквизит мы использовали просто для отвлечения внимания, но знали об этом лишь я, Коидзуми и Нагато.
Теперь Нагато оставалось только заморозить информационные жизненные элементы.
Сначала мы хотели, чтобы она заморозила их в самих заражённых собаках. Но хотя поступить так и было бы проще всего, в будущем могли возникнуть проблемы. Даже когда питомец Хигучи-сан, Майк, и любимчик Саканаки Руссо дожили бы до старости и отправились на небеса, замороженные информационные жизненные единицы остались бы в их телах. И хотя их деятельность и была приостановлена, всегда есть шанс, что они как-нибудь разморозятся и снова примутся за своё. Поэтому идеальным было бы поместить их в такое существо, за которым было бы легко наблюдать. Подошёл бы любой живой носитель — даже Харухи или я, — но Нагато сказала, что безопасней всего будет выбрать хранителем Сямисена. Однажды, пускай и ненадолго, этот кот-калико уже говорил по-человечьи, так что должен был свыкнуться со сверхъестественным. Вряд ли возникнут проблемы, если на этот раз ему подарить ещё одну ненормальную межпланетную способность, а если что-нибудь всё-таки пойдёт не так, я это тут же замечу… на это был наш рассчёт.
Эх, дела — сказал бы я, но вместо этого сунул в рот ещё одно пирожное домашней выпечки.
Конечно, для Саканаки случившееся было подлинным бедствием, но подумал ли кто-нибудь обо мне, хозяине кота, в которого виновников этого бедствия переместили?
Если в доме Нагато не запрещено держать кошек, можно было бы отдать Сямисена ей, но сестрёнку пришлось бы долго утешать, да и я уже привязался к коту. Ладно, Сямисен. Смотри не умирай ещё долго, хоть бы даже ты в нэкомата превратился[34].